Первопроходцы - [200]
Григорий только пуще рассердился, стал злей ругать сына боярского.
— Давно это было, Бог с ним, — нахмурившись, осадил его Бугор. — Юшку Селиверстова не видел? Упустили!
Евсей, глядя на Татаринова, тер виски и рассуждал вслух, чем Юша может навредить:
— Мы прощены воеводским указом, правда, за Мишкой не пошли, жалованья не дадут…
— Мне бы брата найти! — завздыхал Бугор. — Со мной в бега не пошел — ладно. Служил бы в Якутском! Так нет. Говорят, подался в другую сторону, на Амур. Гришка не говорил о Лене ничего нового и вразумительного, переводя разговор на Курбата.
— Да я уже все забыл! — начал злиться и досадливо морщиться Бугор. — Скажи лучше, как сюда попал?
Татаринов повеселел, заулыбался:
— Шли из Якутского на шести торговых кочах. Против Святого Носа дунул полуденник, три унесло к Большой земле, — махнул рукой в полуночную сторону с едва видимой полоской белых гор. — Чуть стих ветер, купчишки заорали — скорей назад, пока льдами не затерло. А я им — нет! Пока не погляжу острова, назад не пойду. Два малых обошел на лодке, на один — средний, высаживался, кричал, звал людей, видел следы с аршин и пустую каменную избу. Еще бычьи копыта, во! — Развел пальцы на окружность малого походного котла. — Но торговые с кочей так вопили, что пришлось вернуться…
Судно с тремя беглыми казаками, с ватагой промышленных людей и грузом моржовых клыков с неделю простояло в индигирской протоке. Мореходы отъелись птицей и рыбой, дождались попутного ветра. Только в августе их коч обошел Святой Нос, прибыл в Янский залив и, не заходя в Нижнее янское зимовье, поспешил к устью Лены. Но Крестовая протока оказалась забитой льдом и не только она. Большими трудами мореходам удалось просечься к устью Омолоя. Там уже отстаивались три судна, два из них были казенными.
— Горелый! Ты, что ли? — не сразу узнал морехода Бугор.
— Не помолодел! Белый как лунь! — вместо приветствия ответил казак.
— В какую сторону?
— Опять на Индигирку! — с унынием ответил Андрей Горелый. — И снова нет пути. — Встрепенулся, приосанился: — Может и лучше, что на знакомую реку… Прошлый раз вы с Мишкой хорошо мне помогли.
— Нам и нынче пришлось укрываться на Индигирке, — отговорился Бугор, смущенно приняв благодарность за прошлое. — Приняли грамотки и отписки от тамошних Коськи Дуная и промышленных. Гришку Татаринова видел.
— А я везу им воеводский указ принять Колыму у Ивашки Кожина.
Эта новость Бугра не заинтересовала.
— Мишка вернулся ли? — Хлестнул себя ладонью по лысеющей макушке. — Слышал, Федьку Чукичева отправили на Гижигу. Что не тебя?
— Про Мишку ничего не знаю, а Федька нынче в чине сына боярского! — с натужной веселостью сообщил Горелый.
— Слыхал! А что не ты?
— Припомнили давленый коч! — вздохнул бывший спутник Стадухина по оймяконскому походу, злей добавил: — Чины выслуживают при острогах, а не на дальних службах!
Почувствовав, что казак не желает говорить о себе, Бугор стал выспрашивать ленские новости.
— С тех пор как вы бежали, переменили трех воевод! — отвечал Горелый. — Пушкина и Францбекова за приставами увезли для сыска. Последнего, стольника Ивана Павловича Акинфова и дьяка Осипа Степанова мирно переменили царский стольник Михайла Семенович Лодыженский и дьяк Федор Васильевич Тонков. Нынче они правят. Ничего плохого про них не скажу.
— Ляхи, что ли?
— Бояре! — с тоской в глазах пожал плечами Андрей. — Не балует, однако, погода! — пожаловался, оглядывая низкое небо. — А Юшка Селиверстов успел, проскочил в Лену. Удачлив!
На коче казачьего десятника Горелого на Индигирку шли торговые, промышленные и служилые люди. Казаки с государевым жалованьем могли переждать зиму на службах, а промышленным и торговым сидеть на месте и проедаться накладно. Промыслов на Омолое не было, на Яне — худые. Ватага с коча Андрея Горелого хотела выбираться на Индигирку сухим путем, и Бог послал им бывальцев, прошедших всю полночную сторону Великого Камня до устья Анадыря. Торговые выспрашивали про волоки, про зверовые места на Колыме и Анадыре, приценивались к моржовым клыкам, предлагали обмен на хлеб почти по якутским ценам, а они снизились вдвое с тех пор, как рожь стали сеять по Лене и Киренге. На другом коче на смену Семену Дежневу и по его челобитной, отправленной с Данилой Филипповым, шел посланный из Якутского острога стрелецкий сотник Амос Михайлов. Одну зиму он просидел в Жиганском остроге, другую вынужденно зазимовал на Омолое. По его словам, беглый ленский казак Данилка, вернувшись с Анадыря, был встречен воеводой с царскими почестями. Амоса послали на Анадырь, а беглеца Данилку — в Москву.
Анадырцы два дня пьянствовали, отвечая на расспросы и в почесть, потом стали торговаться на меха и кость. Якутка ни на шаг не отступала от Бугра, в ее запавших глазах настороженно подрагивали черные ресницы. Вина она не просила, если Василий наливал чарку — не отказывалась, но пила один раз, второй не брала. Потом глядела на огонь и тихонько пела запомнившиеся с детства песни. У нее было завидное для Бугра достоинство: не напиваться до беспамятства, и она строго приглядывала за гулявшим муженьком. А он плакал, поминая друзей, выспрашивая о брате.
Первая половина XVII века. Русские первопроходцы — служилые люди, торговцы, авантюристы, промысловики — неустрашимо и неукротимо продолжают осваивать открывшиеся им бескрайние просторы Сибири. «Великий Тёс» — это захватывающее дух повествование о енисейских казаках, стрельцах, детях боярских, дворянах, которые отправлялись в глубь незнакомой земли, не зная, что их ждет и вернуться ли они к родному очагу, к семье и детям.
1610-е годы. Только что закончилось на Руси страшное десятилетие Великой Смуты, избран наконец новый московский царь Михаил, сын патриарха Филарета. Города и веси Московии постепенно начинают приходить в себя. А самые непоседливые и отважные уже вновь устремляют взоры за Уральский Камень. Богатый там край, неизведанные земли, бесконечные просторы, одно слово — Сибирь. И уходят за Камень одна за одной ватаги — кто налегке, кто со скарбом и семьями — искать себе лучшей жизни. А вместе с ними и служивые, государевы люди — присматривать новые угодья да остроги и фактории для опоры ставить. Отправились в Сибирь и молодые хоперские казаки, закадычные друзья — Пантелей Пенда да Ивашка Похаба, прослышавшие о великой реке Енисее, что течет от Саянских гор до Студеного моря, и земли там ничейной немерено!..
Книга эта среди многочисленных изданий стоит особняком. По широте охвата, по объему тщательно отобранного материала, по живости изложения и наглядности картин роман не имеет аналогов в постперестроечной сибирской литературе. Автор щедро разворачивает перед читателем историческое полотно: освоение русскими первопроходцами неизведанных земель на окраинах Иркутской губернии, к востоку от Камчатки. Это огромная территория, протяженностью в несколько тысяч километров, дикая и неприступная, словно затаившаяся, сберегающая свои богатства до срока.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Историческое сочинение А. В. Амфитеатрова (1862-1938) “Зверь из бездны” прослеживает жизненный путь Нерона - последнего римского императора из династии Цезарей. Подробное воспроизведение родословной Нерона, натуралистическое описание дворцовых оргий, масштабное изображение великих исторических событий и личностей, использование неожиданных исторических параллелей и, наконец, прекрасный слог делают книгу интересной как для любителей приятного чтения, так и для тонких ценителей интеллектуальной литературы.
Остров Майорка, времена испанской инквизиции. Группа местных евреев-выкрестов продолжает тайно соблюдать иудейские ритуалы. Опасаясь доносов, они решают бежать от преследований на корабле через Атлантику. Но штормовая погода разрушает их планы. Тридцать семь беглецов-неудачников схвачены и приговорены к сожжению на костре. В своей прозе, одновременно лиричной и напряженной, Риера воссоздает жизнь испанского острова в XVII веке, искусно вплетая историю гонений в исторический, культурный и религиозный орнамент эпохи.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.