Первоклассная учительница, дракон и его сын - [30]

— Джолион очень испугался, ваше величество. Это и правда было ужасно.

Королева даже не посмотрела в мою сторону. Слишком много чести для прислуги, разумеется.

— Я понимаю, — кивнула она, погладила Джолиона по плечу и обернулась к Кайлену. Из-за плеча брутального красавца выглянула стильная рыжеволосая барышня и посмотрела на Кайлена так, что у меня невольно заныло в животе. Защелкали фотоаппараты: журналисты толпились в коридоре, но Ника среди них не было.

— Я вижу, медир Кайлен, что у вас семейные трудности, — с искренним теплом сказала королева. — Мальчику нужна ваша забота после этого несчастья. Ему нельзя расставаться с отцом.

— Да, ваше величество, — кивнул Кайлен. Он понимал, куда дует ветер, и чем кончится этот визит — а я подумала, что похищение было подстроено как раз для этого.

Королева не приедет в гости через полгода. Можно было не беспокоиться.

— Оставайтесь с сыном, это сейчас важнее всего, — продолжала королева. — Думаю, у вас примут дела прямо сегодня. Есть вещи, которые важнее любой карьеры и любой власти.

— Да, ваше величество, — лицо Кайлена посерело, казалось, из него ушла жизнь. Он понимал, что может потерять свой пост, но вряд ли думал, что королева отправит его в отставку вот так, перед журналистами, в тяжелую минуту и с искренней заботой о нем. А королева именно заботилась — и о Кайлене, и о ребенке.

Она еще раз погладила Джолиона по плечу, поднялась и быстрым шагом вышла из палаты

— все потянулись за ней, а Кайлен остался. Он как-то вдруг сделался ниже ростом и поблек.

— Ну вот, Юлия, — сказал он, когда кто-то из ассистентов закрыл дверь и отрезал нас от шума и жизни. — Все, как ты говорила. Теперь я буду больше времени проводить с сыном.

Кайлен вздохнул и, устало опустившись на стул, провел ладонями по лицу. Он пытался держаться — я почти слышала, как он повторяет себе, что это не беда и главное, что Джолион жив, что власть приходит, уходит и возвращается — но ему было больно. Невыносимо.

— Кто был этот тип с королевой? — негромко спросила я.

— Анри Тамин. Наш премьер-министр.

Вот, значит, как выглядит человек, которому не доверяет Ник Хоннери. Мне невольно подумалось, что именно он мог спонсировать работу доктора Лорана и наше похищение — осталось разобраться, зачем ему это.

— Кажется, он влюблен в королеву, — сказала я. Мы бы поговорили о пустяках, и Кайлен хоть ненадолго, хоть чуть-чуть, но отвлекся бы.

— Да, все это знают. Они учились вместе в Маунхорте, — Кайлен откинулся на спинку стула, вздохнул и добавил: — Ну вот, Джолли, теперь я всегда буду с тобой.

— Это хорошо, — ободряюще сказала я. — Кайлен, это правда хорошо. Ну что тебе, есть, что ли, нечего? Понимаю, если бы я убивалась за работу, а ты?

Кайлен устало посмотрел на меня, и я поняла, что он поспорил бы, но теперь у него просто нет на это сил. Королевское решение смяло и раздавило его — и теперь он должен понять, как жить дальше.

— У меня есть деньги, верно, — согласился Кайлен. — Но ты ничего не понимаешь. Совсем. Я рассмеялась.

— А что тут понимать? У дракона вырвали власть из когтей. Теперь он будет сидеть дома с ребенком, и страшнее наказания для него не придумано.

Я ждала, чего угодно — взрыва ярости, криков, даже пожара. Но Кайлен лишь вздохнул и вдруг признался:

— Да, все так. Ты права, Юлия. Теперь мне как-то придется с этим жить.

И я вдруг замерла, понимая: сейчас Кайлен аш ан Тан переворачивает новую страницу своей жизни — и надо не мешать ему, а просто побыть с ним рядом.

— Я тебе помогу, — пообещала я. — Не волнуйся.

* * *

Из больницы мы уехали в тот же вечер, когда репортеры разошлись. Я понимала, что сокрушительное падение министра аш ан Тана будут обсуждать еще долго. Но Кайлен взял себя в руки, держался так, словно ничего особенного не произошло, и, когда мы сели в автомобиль, произнес:

— Ну вот, начинается новая жизнь. Но пока ни шагу за ворота, никому.

Мы с Мадсом понимающе кивнули.

Утром после завтрака я вывела Джолиона в сад. Герти бежала рядом с нами; как рассказал один из слуг, собака плакала и выла, пока мальчик не вернулся. Хорс держался чуть в стороне и смотрел так, словно хотел сказать: вот, пошли куда-то без меня, и чем все кончилось? Я погладила его по голове и миролюбиво заметила:

— Не сердись. Я понимаю, ты обязательно отбил бы нас у похитителей.

«Он говорит, что ударил бы лапой, — услышала я голос Джолиона. — Вот так. А потом еще укусил бы, вот так».

— Ты читаешь его мысли? — удивленно спросила я и протянула Джолиону мячик. Герти ткнулась носом в его живот, приглашая поиграть.

«У него не мысли. У него картинки. Очень яркие».

Около часа мы играли с животными — бегали, бросались мячом, перепрыгивали через скамейку, потом устали и легли в траву. Джолион смотрел, как по стебельку ползет жучок, и выглядел, как самый обычный ребенок.

— Джолли, — спросила я, — ты помнишь, каким был раньше?

«Да».

— А ты можешь стать таким снова?

Джолион не ответил. Я вспомнила про Ника Хоннери и, взяв смартфон, написала ему:

«Помнишь, ты говорил о том, что я могу пообщаться с твоим отцом?»

«Помню, — почти сразу же ответил Ник. — Могу прямо сегодня тебя к нему отвезти. Я еду в гости».