Первое дело Матильды - [53]

– Ну вот, пожалуйста, – бормочет он, подпихивая под дверь деревянный клин, чтобы она не захлопнулась, и знаком велит мне следовать за ним.

«Что он надеется здесь найти, среди замороженных овощей и охлаждённых куриных тушек?» – удивляюсь я, а застенчивый сыщик целенаправленно шагает к сервировочному столику из легированной стали, на котором стоят ведёрко с майонезом и большая упаковка мороженого. Положив ладони на столик, Рори закрывает глаза, сосредотачивается и говорит, словно оглашает выигравшие числа цифрового лото:

– Ноль – два – шесть – три – один – семь.

– Что?

– Прочитай, что написано в записке Шарлотты, – застенчиво просит он.

Торопливо вытащив листок из кармана брюк, я расправляю его: 0 2 6 3 1 7.

Код от сейфа!

Ничего не понимая, я таращусь на цифры – и в тот же миг краем глаза замечаю проскользнувшую по кухне тень. Секундой позже кто-то выпихивает ногой деревянный клин из-под двери в морозильную камеру; я совершаю отчаянный прыжок к массивной стальной двери, но не успеваю, и она с оглушительным грохотом захлопывается.

Я с ужасом смотрю на остолбеневшего Рори.

Мы в ловушке!

– Кто это был? – потрясённо спрашиваю я.

– Тот, кто украл жемчужину, – дрожа, говорит Рори и обхватывает себя обеими руками. – Он понял, что мы его раскусили.

– И поэтому собирается сделать из нас ледяные мумии? – испуганно вырывается у меня.

Хорошо, что сыщик не заражается моим страхом.

– У тебя ведь… э-э-э… есть мобильник, – совершенно спокойно говорит он.

«Ясное дело, – думаю я. – Могла бы и сама догадаться». Я с облегчением вытаскиваю из кармана брюк смартфон – и тут же впадаю в панику. Сети нет!

– Нам нужно дать о себе знать как-нибудь иначе, – говорю я.

– Э-э-эм… э-э-э… да, конечно, – Рори пинает дверь, тихонько стучит костяшками пальцев по металлу и вкрадчиво говорит: – Э-э-эм… эй! Нас кто-нибудь слышит? Пожалуйста, не могли бы вы открыть дверь? Ну, в смысле… э-э-э… если это вам не сло…

Закатив глаза, я оттираю сыщика в сторону и молочу кулаками в дверь как сумасшедшая, крича:

– Эй! Выпустите нас отсюда, чёрт побери! Откройте же наконец эту проклятую дверь! Эй! – Но что бы я ни вопила во весь голос – никакой реакции.

Откашлявшись, Рори говорит:

– Боюсь, дверь слишком толстая, и нас никто не слышит. Но скоро заметят, что нас нет, и станут искать. Ты… э-э-э… не волнуйся.

А вот я волнуюсь! Интересно, как долго можно протянуть в такой холодрыге без пальто, шарфа и шапки? Несколько часов? Или всего несколько минут? Пожалуй, скорее последнее – и от этой мысли мне становится ещё холоднее.

– Нам… кхе-кхе… нужно двигаться, – предлагает сыщик, после чего мы, дыша на руки, начинаем бегать туда-сюда по тесной камере.

«Так не согреешься», – думаю я, мысленно уже рисуя самые мрачные сценарии: как через какое-то время найдут наши окоченевшие тела, синие, с сосульками в волосах. Как полиция позвонит домой и сообщит ужасную весть госпоже Цайглер, считающей, что я на пуговичной фабрике. Как она, схватившись за сердце, осядет на стуле и запричитает: «Господибожемой, ребёнок!» Как родители в далёкой жаркой Австралии узнают, что их дочь умерла от холода среди замороженных куриц для бульона и овощей. Как Доктор Херкенрат будет, скорбно скуля, сидеть на моей могиле и…

– Вот, пожалуйста. Возьми! – тихо говорит Рори, снимая куртку и набрасывая её мне на плечи.

– Ни в коем случае, – протестую я. – Тогда вы ещё сильнее замёрзнете.

– Я… э-э-э… настаиваю. Иначе будет невежливо, – шепчет он, и я тут же испытываю жуткие угрызения совести, потому что представляю себе, что благодаря куртке Рори, возможно, выживу, в то время как Рори – нет. И на его могильном памятнике будет написано: «Здесь покоится застенчивый сыщик. Умер от холода и вежливости».

– Ну, раз уж мы погибнем… – трясясь от холода, говорю я, – то…

– Мы… кхе-кхе… не погибнем, – пытается успокоить меня Рори. – Ну, с высокой долей вероятности…

– Если уж пробил наш последний час, – не даю я сбить себя с мысли, – то хотя бы скажите мне теперь, кто это сделал. И как всё происходило.

– Ты… э-э-эм… исключительно одарённый сыщик. Я уверен, что ты давно и сама догадалась, – робко улыбается Рори в ответ.

– Предположения у меня есть, – признаюсь я. – Но кое-что мне по-прежнему не ясно.

– Э-э-эм… ну… ну ладно, – посиневшими губами шепчет Рори и, глубоко вздохнув, говорит: – Дело жемчужины Шпруделей началось не вчера, а давным-давно. С отца Шарлотты…

Я так напряжённо слежу за его рассуждениями, что на какое-то время даже забываю о холоде. И пока он распутывает передо мной дело жемчужины Шпруделей, я понимаю: может, я и правда хороший сыщик, но до Рори Шая мне ещё очень далеко. Как он обнаруживает взаимосвязи и делает выводы – это просто гениально! В своих предположениях я оказываюсь права, но весь масштаб этого дела не распознала. И когда он преподносит мне развязку, я на миг теряю дар речи. «Жаль только, что если мы останемся здесь заледеневшими трупами, выводы Рори нам не пригодятся», – думаю я, – и тут раздаётся возбуждённый лай!

– Доктор Херкенрат! – радостно вырывается у меня.

Лай, приближаясь, становится громче, слышится стук собачьих когтей по кафельному полу кухни, царапанье в дверь – а затем звучит гневный голос: