Первенцы русской свободы - [17]

Вопрос о журнальной деятельности Радищева поставлен давно, ещё в 1868 г. А. Н. Пыпиным[111]. Она имеет целую литературу, но мы не имеем никакого определённого решения по той простой причине, что слишком скромны те данные, которыми мы располагаем. Имя Радищева связывается с именем И. А. Крылова и с журналом «Почта духов»[112], которому принадлежит видное место в истории общественной сатиры[113]. Пред историками литературы стоят два вопроса: 1) один ли Крылов был автором всех писем «Почты духов»[114], изложенной в виде переписки между духами, или он имел сотрудников и 2) был ли в числе его сотрудников А. Н. Радищев. Для нашей цели не так важен первый вопрос. Не имея в виду останавливаться на нём, укажем, что наиболее вероятным представляется нам мнение Я. К. Грота, по которому весь журнал принадлежит одному автору[115]. Сохранилось, правда, идущее от самого Крылова известие о том, что издатель и собственник журнала Рахманинов давал ему материал; но речь тут, очевидно, не о готовых статьях, а именно о материалах, сообщениях. И в современной периодической печати мы нередко наблюдаем эти явления: материалы доставляются со стороны одними лицами и обрабатываются в статью постоянными сотрудниками. Но, перечитывая теперь «Почту духов» — ряд писем, которыми обмениваются духи и которые рисуют картину общественных пороков,— трудно допустить, что они писаны разными авторами: если же допустить это, то всё-таки надо представлять себе дело так, что все авторы действовали по указке одного, выработавшего форму изложения и наблюдавшего за применением правил и распределением тем. Но главным лицом в журнале был 20-летний Крылов. С трудом верится, что по его указанию действовал 40-летний Радищев. Но допустим даже, что в «Почте духов» работало несколько лиц. Какими доказательствами мы располагаем для зачисления в их число Радищева? Все фактические данные приведены А. Н. Пыпиным, и позднейшая литература их совершенно не увеличила. Они заключаются в двух указаниях.

Первое — на слова Крылова своему сослуживцу Быстрову о причинах закрытия журнала и типографии: «Знаешь, мой милый,— говорил Крылов,— тут много причин… полиция, и ещё одно обстоятельство… кто не был молод и на веку своём не делал проказ». Эти слова Пыпин приводит по статье Кеневича, делающего к ним следующее дополнение со слов Н. И. Греча: кажется, Крылова «подозревали в том, что он напечатал у себя книгу Радищева. По крайней мере, лет десять спустя после появления её в свет, один полицейский чиновник сам рассказал ему, что являлся в его типографию с поручением разведать, не у него ли печатается эта книга, и прикрыл это поручение желанием узнать, как вообще печатаются книги»[116]. Пыпин сам признал, что из подобных сообщений трудно извлечь что-нибудь кроме тёмного представления о каких-то связях, существовавших между ним и Радищевым. Но это сообщение Быстрова — Греча — Кеневича не годится для утверждения даже тёмного представления. Пыпину не были ещё в то время известны данные о начале преследования против Радищева и о том, что факты его авторства и печатания книг в его собственной типографии обнаружились, можно сказать, тотчас же по возбуждении расследования. Но, главное, мы знаем теперь, что у Крылова не было в то время собственной типографии, что «Почта духов» печаталась в типографии Рахманинова[117], что издание прекратилось в 1789 году на августовской книжке скорее всего за отсутствием подписчиков и что во всяком случае прекращение не было ни в какой зависимости от появления книги в июне 1790 года.

Второе указание, приводимое Пыпиным, — свидетельство Масона[118], автора известного сочинения о России в царствования Екатерины II и Павла I. Масон прибыл в Россию в 1786 году, сначала преподавал в артиллерийском корпусе, а с 1789 года состоял адъютантом при президенте военной коллегии Н. И. Салтыкове, был воспитателем его детей и жил во дворце; в 1796 году он был выслан за границу имп. Павлом I. В. А. Бильбасов даёт высокую оценку его работе, вышедшей в 1800 году под заглавием «Mémoires secrets sur la Russie et particulièrement sur la fin règne de Catherine II et le commencement de celui de Paul I» (Paris, An VIII)[119]. Во втором томе (p. 188—190) мы находим следующее известие о Радищеве.

«Среди многочисленных жертв политических преследований Радищев заслуживает в особенности сожалений друзей разума. Известно, что Екатерина II нередко отправляла на свой счёт за границу русскую молодёжь путешествовать и учиться; в большинстве случаев выбор был удачен, молодые люди становились достойными людьми и приносили в своё отечество знания философии и гуманные идеи. Самым выдающимся и самым несчастным из этих воспитанников Екатерины был Радищев. По своём возвращении он был определён директором таможни, и в этом положении сборщика податей (dans cet emploi de publicain), его честность, любезность в обращении, мягкость характера заставили ценить и дорожить им. Он занимался литературой и уже издавал „Почту духов“ (Potschta Doukow), периодическое издание, самое философское и самое острое (la plus piquante), подобного которому никогда не осмелились издавать в России. Но его совсем не трогали; когда же во время революции он осмелился напечатать маленькую работу, он решился обнаружить свою ненависть к деспотизму, своё негодование против фаворитов и своё уважение к французам. Особенно замечательно тут то, что многие экземпляры его книг имели разрешение полиции. Рылеев (Kléïef), начальник полиции, столь же известный в России своими нелепостями, как д’Аржансон, Ленуар, Сартин во Франции своими хитростями, был потребован к ответу по поводу этого одобрения. Он не знал, как отвечать, потому что он не читал книги, да и ничего в ней не понял бы. Но почтенный Радищев, также спрошенный, сознался, что самые резкие отрывки его книги не были в рукописи, когда он представлял её в цензуру, но что он сам напечатал их у себя. Он заслуживал бы того отношения, которое Екатерина высказала в других случаях — прощения, но Радищев был отправлен в Сибирь.