Перстень с печаткой - [11]

Не спрашивая, кто пришел к ней в столь позднее время, Авдеева открыла дверь. Увидев на пороге Кондратова с Ильиным, женщина, не выразив удивления, посторонилась, пропуская нежданных гостей в комнату, где остро пахло кислой капустой и жареной рыбой.

Послушай, Нина, у тебя Комов сегодня был? сразу перешел к делу Кондратов.

Авдеева, не отвечая, взяла со стула нижнее белье и, небрежно скомкав, бросила его в шкаф.

Тянет время, не знает, что ответить, чтобы не навредить Комову. Не с того бока Кондратов зашел. Ей, пожалуй, надо сразу сообщить о его смерти, подумал Ильин и сочувственно пояснил:

Убили Сергея три часа назад у дверей собственной квартиры. Он мне днем звонил по телефону, тобою интересовался. Полагаю, был он у тебя сегодня. Нина, ты если что знаешь, скажи: время нас торопит.

Женщина присела на стул и горестно покачала головой:

Вот и Сергея уж нет на белом свете, а я все живу и мучаюсь. Жаль парня. Я так и подумала, что дело плохо, когда он ко мне заявился после стольких-то лет. Значит, все-таки не уберегся.

Она замолчала. Сыщики терпеливо ждали, когда она вновь заговорит. Словно очнувшись, Нина кивнула на бледно-желтый, облезлый шкаф:

То, что вам нужно, вон там, сверху лежит.

Ильин пододвинул к шкафу табуретку, встал на нее: сверху на толстом слое пыли лежала серая картонная папка с желто-золотистыми тесемками. Ильин взял её и, сдунув пыль, протянул вниз Кондратову. Тот развязал тесемки, и перед их глазами оказался мужской золотой перстень, привязанный к обрывку визитной карточки, и какие-то бумаги, пестреющие рядами цифр. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: перед ними те самые документы, из-за которых в последние сутки погибло шесть человек.

Кондратов повернулся к Авдеевой:

Надо бы официально, в присутствии понятых, изъять папку, но я не хочу огласки. Напиши-ка нам заявление, как к тебе эта папка попала. И что ты нам её добровольно выдаешь.

Заметив колебания женщины, Кондратов удивился:

Неужели ты, бывший следователь, такой простой документик составить не можешь?

Авдеева зло посмотрела на него:

Да если понадобится, то я и тебя, Кондратов, допрошу и задокументирую по всей форме. Только вот руки дрожат. Так что ты сам все нужное зафиксируй, а я подпишу!

Кондратов понял, что возражать бесполезно, и, достав листок бумаги, принялся писать. Чтобы не сидеть в тягостном молчании, Ильин спросил:

Нина, на похороны Комова приедешь?

Нет. Не хочу, чтобы мою опухшую физиономию ребята видели. Пусть запомнят меня молодой и красивой. А Сереге, я думаю, теперь наплевать на то, кто придет его провожать в последний путь.

Не жалеешь, что не за него замуж вышла?

Нет, Ильин, не жалею. У меня к нему никаких чувств не было. Только ещё и ему бы жизнь сломала. И вообще, я думаю, от судьбы не уйдешь.

Кондратов закончил писать и протянул листок Авдеевой. Та нарочито внимательно начала читать, чтобы досадить Кондратову, а затем, с трудом удерживая в прыгающих пальцах авторучку, с величайшим напряжением вывела свою подпись.

Теперь можно было уходить. Но сыщики медлили. Просто так покинуть эту женщину они не могли. Слишком многое их связывало: и годы учебы в школе милиции, и общие знакомые, и радужные надежды на будущее, впрочем, быстро испарившиеся, как только они начали работать в уголовном розыске. Все это было трудно просто так отбросить в сторону. Здоровые, полные сил сыщики невольно испытывали чувство вины перед этой опустившейся женщиной, их сверстницей. Молчание нарушила Нина:

Пойдемте, ребята, я вас провожу. Спасибо, что не читали проповедь и не уговаривали бросить пить. Я теперь нормальная только когда выпью. А в трезвом состоянии я не человек.

В дверях Нина спросила:

Я сильно изменилась?

И, выслушав заверения, что совсем нет, ну, если чуть-чуть, горько улыбнулась и поблагодарила:

Спасибо, ребята. Найдите тех сволочей, что Серегу убили. Должна же быть в жизни справедливость.

Дверь захлопнулась, и сыщики, не оглядываясь, пошли к машине. Когда она тронулась с места, Кондратов повернулся к Ильину:

Просто удивительно, как повезло нам с этой папкой! Может быть, права Авдеева и есть на свете справедливость? Комов, передав ей эту папку, словно вручил нам ключ от двери, ведущей к его убийцам.

Ильин промолчал. Он не разделял оптимизма приятеля. У него было предчувствие, что путь к разгадке всего этого дела ещё далек и труден.

На следующее утро Ильина вызвал подполковник Карпов. В его тоне сквозило недовольство:

Тебя, Ильин, опять отзывают в следственно-оперативную группу по убойным делам. Наверное, твой друг Кондратов расстарался. Ты бы наконец решил, где работаешь у нас, в отделении милиции, или в МУРе? Может, там и зарплату получать будешь? Тогда я не против.

Ильин знал, что лучше молчать, пока гнев у начальника не иссякнет сам собой. Он приготовился к длинной нотации, но Карпов в этот раз был непривычно краток:

Ну что сидишь как на именинах? Отправляйся туда, там тебя уже ждут.

Ильин пошел к выходу. Он не обижался на Карпова, потому что понимал настроение подполковника: дела в отделении милиции шли неважно. Но найти и наказать виновных в убийстве Комова было делом чести всех его коллег.