Персона - [58]

Для Янна всей этой ненависти больше не существовало. Он видел в ней одни лишь графические представления и подлежащие идентификации элементы.

– Здесь хорошо видно, как они используют дрель, чтобы дробить руки и вспарывать животы. Это характерный признак, почти даже подпись. Такие же следы были обнаружены на телах месье Сильвы и утренней жертвы.

– Виржини Дебассен.

– Да-да, на теле мадам Дебассен. Те же раны, наверняка нанесенные тем же самым способом.

Где-то внизу живота Эльги набухал комок слов – без всяких оттенков, наполненных отвращением и гневом. И чтобы сохранить на приемлемом уровне их давление, какие-то из них надо было обязательно из себя выпустить.

– Зачем они это делают?

Янн понял, что вопрос Эльги носит не чисто риторический, а более глубокий характер, и отсылает к поиску смысла перед лицом непостижимого.

– Это постановка, – ответил Янн, – с подобным трудно смириться, но такие действия направлены единственно на то, чтобы посредством террора утвердить власть. Чем дальше они заходят в своих ужасах, тем больше метят свою территорию и отпугивают конкурентов. Что-то вроде религиозных войн, адаптированных к наркотикам и капитализму.

– Ладно, закругляйтесь, мы уже достаточно увидели.

– Подождите, у меня есть еще…

– Нет-нет, хватит, и так все понятно.

– Простите, я все время забываю, как ужасно это выглядит. И если честно, то я видел их столько, что перестал воспринимать то, что на них изображено.

Чтобы переварить новые сведения, Фрэнк сделал по кабинету несколько шагов. Эльга, со своей стороны, пыталась выбросить из головы весь этот ад, по-прежнему сохраняя молчание.

– Все это, конечно, хорошо, у нас даже появилась связь с масками доколумбовой эпохи, но я до сих пор не понимаю, как это позволит продвинуться в вопросе мотивов.

– Я не скульптор, комиссар, и всего лишь принес вам материал. Если вы решите еще раз просмотреть те или иные фрагменты, я распечатал вам несколько крупных планов.

Фрэнк задумался. Эльга, хранившая молчание, наконец его нарушила:

– Нам надо еще раз навестить Ариану.

Услышав это неожиданное заявление, мужчины выказали все признаки удивления.

– Кто такая Ариана? – поинтересовался Янн.

– Зачем? – спросил Фрэнк.

– Мы должны продвинуться дальше в проделанном ранее анализе, включив в него Виржини и весь этот кошмар… Благодаря этому мы, по идее, поймем, что общего между Филиппом и Виржини.

– Так кто же все-таки такая Ариана? – опять спросил Янн.

– Не думаю, что это даст нам что-то новое, – отрезал комиссар.

– Поверьте мне, Фрэнк, вы еще ничего не видели.

Он мгновение помолчал, продолжая размышлять над гипотезами, появившимися в результате проведенного военными анализа. Если ему противостоял профессионал, то дело обещало значительно осложниться, и ему придется искать не только злодея, совершившего эти нападения, но и того, кто отдал ему такой приказ. Вспомнив, как они вычислили Каля, он пришел к выводу, что если это сработало в первый раз, то из этой… пластмассовой коробки с ее алгоритмами может появиться и другой новый элемент. Затем посмотрел на часы и бросил, обращаясь к Эльге и Янну:

– Как у нее с мобильностью?

– В каком смысле?

– Она может проделывать эти свои… штуковины не дома, а здесь?

– Думаю, да.

– Хорошо, тогда попросите ее приехать сюда, на этот раз мы все примем в этом деле участие.

– Сейчас.

– Все? – спросил Янн.

– Да, и вы тоже?

– Но кто она такая, эта Ариана? – в третий раз спросил он.

– Сами увидите, думаю, она вам понравится, – заключила Эльга голосом, содержащим в себе намек на тайну.

Глава 21

Несколькими часами, необходимыми для сбора его команды, в поисках информации рассыпавшейся по всему Парижу, Фрэнк воспользовался, чтобы встретиться с Карлом Дюкре, психологом, которому он попросил позвонить и передать его просьбу съездить в Сальпетриер, чтобы позаботиться о сыне и муже второй жертвы. Результаты токсикологической экспертизы подтвердили, что супруга Виржини Дебассен накачали сильнодействующим препаратом. Чтобы описать преступника, оставался только мальчонка, и Фрэнк хотел все подробно выяснить.

В обеденный час, пусть даже еще далекий от своего пика, на улицах Парижа бурлил плотный транспортный поток, хотя теперь так было в любое время дня. Чтобы не терять бесценного времени, Фрэнк пользовался всеми полосами, по которым разрешалось двигаться полиции. Какой-то охранник попытался его остановить, пока не понял, с кем имеет дело. Комиссар припарковал свой «Рено Талисман» у входа и вошел внутрь.

Для работы с Артуром Дебассеном и его сыном больница выделила в отделении педиатрии два смежных кабинета. Через окошко в двери Фрэнк видел, как Карл Дюкре общается с ребенком. Они сидели за небольшим журнальным столом. Карл двигал пластмассовые фигурки супергероев, ребенок что-то рисовал. Представить, что он совсем недавно видел мать, изувеченную незнакомцем, было очень трудно. Мальчику будет невозможно с уверенностью определить то, чему он стал свидетелем. В этом смысле задача Карла представлялась особенно деликатной – суметь узнать то, что можно извлечь из воспоминаний четырехлетнего ребенка, да еще через призму понимания, очень мало напоминающую восприятие взрослого.