Персеваль, или повесть о Граале - [13]

Беспрекословно, навсегда».

А тот: «Убей меня тогда,

Зане она б меня убила,

Ведь, знай, ничто ей так не мило,

Как смерть, мучение моё.

Я видел смерть отца её,

Ей много горя причинил,

Всех рыцарей её лишил,

Пленяя тех, а тех казня.

Фатальным будет для меня

Томиться у неё в неволе,

Мне не измыслить горшей доли.

К иной подруге или другу

Пошли меня, тебе услугу

Я окажу и, может быть,

Не станут там мне зла чинить,

А от неё лишь смерть приму».

Тут юноша велел ему

К его наставнику пуститься,

Поведал, как зовётся рыцарь,

И лучше каменщика он

Устройство замка, мост, донжон,

И башню каждую, и вал,

И стены замка описал

Столь хорошо и столь умело,

Что рыцарь понял: плохо дело,

Ведь в самый ненавистный край

Его отправят невзначай,

Где лишь тюрьму ему присудят.

«Сеньор, никто мне рад не будет

В краю, куда идти велишь мне.

Ты шлёшь туда, спаси Всевышний,

Где давний враг мой – господин.

Однажды брат его один[48]

Пал в битве от моей руки.

Ты лучше жизнь мне пресеки,

Но не вели туда стремиться,

Иначе с жизнью мне проститься.

– Клянусь я честью, – тот ему, –

К Артуру ты пойдёшь в тюрьму

И поприветствовав его,

От имени от моего

Попросишь посмотреть на деву.

Кей-сенешаль, предавшись гневу,

Её ударил за смешок,

Что у неё я вызвать смог.

Став узником о той поре,

Ты скажешь всем, что при дворе

Я ни за что не появлюсь,

Пока отмщеньем не упьюсь»[49].

Ответил рыцарь: не иначе

Как должно справится с задачей.

Помчался в замок победитель;

В тюрьму собравшийся воитель

Велел знамёна опустить,

Осаду замка прекратить –

Вот ни брюнетов, ни блондинов.

А люди, замок свой покинув,

Встречали рыцаря у врат,

Но сожалел и стар и млад,

Что он врага не обезглавил

И головы им не доставил.

Но всё же люди ликовали,

С защитника оружье сняли,

Покинуть стремя помогли.

«Сеньор, почто – они рекли, –

Вы головы Ангигеррона

Нам не отдали благосклонно?

– Клянусь я честью, – им герой, –

Быть может, плох поступок мой,

Ведь много ваших им убито.

Не будь он под моей защитой,

Из вас любой мне поперёк

Его на гибель бы обрёк,

Но если милость не явлю

Я к побеждённому в бою,

То буду подлою натурой.

И знайте: пленником Артура,

Как я велел, он стать намерен,

И станет, коли слову верен,

А он мне дал его как раз».

И вышла девушка тотчас,

Она от радости цвела,

В покои рыцаря ввела,

Чтоб дать ему отдохновенье.

Он, получивши дозволенье,

Лобзал и обнимал её.

Забыв про пищу и питьё,

Так целовались, обнимались

И нежно, ласково шептались.

А Кламаде был убеждён,

Что вот захватит замок он.

Слугу он встретил по дороге.

В глубокой скорби и тревоге

Тот передал худые вести

О сенешалевом бесчестье:

«Сеньор мой, Боже, дело плохо», –

Он так сказал и не без вздоха

Стал рвать-терзать власы свои.

«Так что случилось, объяви?»

Юнец на это Кламаде:

«Ваш сенешаль теперь в беде:

В бою поверженный, понуро

Идёт он в пленники Артура.

– Как всё случилось, расскажи,

Кто сделал это, укажи.

Откуда рыцарь тот пришёл,

Что в поединке поборол

Столь доблестного паладина?»

Юнец заверил господина:

«Сеньор, кто рыцарь тот, не вем,

Я только видел перед тем,

Как Борепер он покидал[50],

Доспех на рыцаре был ал.

– И что мне делать, посоветуй! –

Тот вне себя воскликнул это.

«Сеньор, коль вы за ним пойдёте,

Вы ничего не обретёте».

Тут вышел рыцарь в сединах,

У Кламаде он был в вождях,

И молвил: «Плох юнца совет,

И никакой в нём пользы нет.

Советам следуйте разумным,

Обдуманным, а не бездумным,

Иначе глупость совершите.

Напротив, сир, вперёд спешите.

Извольте же уразуметь,

Как вы могли бы овладеть

И рыцарем, и замком оным.

Всё будет ясным и резонным,

И вы увидите тогда,

Как это сделать без труда.

Нет в Борепере ни питья,

Ни провианта, знаю я,

Защитники все ослабели,

А мы сильны и в здравом теле,

Не знаем голода и жажды.

Коль осаждённые однажды

Предпримут вылазку и бой,

Мы сдержим натиск их любой,

Себя победою прославим.

Мы двадцать рыцарей поставим

Перед вратами, чтоб сдержать их,

А рыцарь, держащий в объятьях

Свою подругу Бланшефлёр,

Отважится на бранный спор,

Да только будет не по силам –

Он станет узником унылым,

Умрёт, не получив подмоги

От тех, кто чахлы и убоги.

А целью наших двадцати

Их отвлекать, чтоб подойти

И чтоб нагрянуть нам нежданно

И одолеть их невозбранно.

В долине мы их взять должны,

Напав с обратной стороны».

И Кламаде: «Даю согласье

На предложенье в одночасье.

Моя дружина – мой оплот,

Здесь рыцари числом пятьсот,

Оснащены, все при оружье,

Есть тысяча бойцов к тому же,

Легко мы сломим остальных».

Он двадцать рыцарей своих

У врат поставил при знамёнах.

Увидели из замка оных –

Врата открыли, как велел

Защитник их. Он, гневен, смел,

На рыцарей пустился тех,

Атаковал он сразу всех.

Тот, кто хоть раз им был разим,

Уже не думал, что пред ним

Юнец, не искушённый в схватке.

На шкуре собственной в миг краткий

Всяк мощь копья его познал:

Кого он в перси поражал,

Кого – в живот, кого – в десницу,

Четвёртому сломал ключицу,

Тот свален с ног, тот пал пронзённым.

Передавал он осаждённым

И узников и их коней,

И то желанный был трофей.

Но видят войско: как лавина,

Оно к ним хлынуло долиной,

А рыцарей пять сотен в нём,

Бойцов же тысяча притом.

Все площадь заняли большую

И шли к воротам напрямую,

Меж тем открыты были двери.

Увидев многие потери,

Что их соратники несли,

Они к воротам потекли

Все сразу, гневаясь и злясь,