Пермская шкатулка - [67]

В тот же день после богослужения Елисавета Федоровна выехала в Белогорский монастырь. По пути следования в нескольких местах она делала остановки — возле Бахаревского женского монастыря, где ее приветствовали сестры этой обители, в селе Троельга и в деревне Ерши, где княгиня осматривала церкви, — и всюду собиралось много верующих людей, чтобы воздать почесть великой подвижнице.

Пребывая в Белогорском монастыре, великая княгиня посетила Серафимовский во имя Серафима Саровского скит, где скитоначаль-

170

ником был игумен Серафим, друг и духовник великой княгини. Здесь, в пещерной скитской церкви, Владыка Палладий, сопутствовавший Елисавете Федоровне в ее паломничестве, совершил литию по убиенному супругу княгини, великому князю Сергею Александровичу.

15 июля Елисавета Федоровна отбыла поездом в Верхотурье поклониться мощам святого праведного Симеона Верхотурского Чудотворца и вернулась 19 числа. К сожалению, срок пребывания в Перми ей пришлось сократить в связи с ухудшением отношений между Россией и Германией. Назревала Первая мировая война. Уже будучи в дороге, Елисавета Федоровна отправила телеграмму епископу Пермскому и Соликамскому Андронику:

«Ввиду осложнившихся политических событий возвращаемся в Москву. С умилением, благодарностью вспоминаю молитвенные дни Белой Горы и Ваше теплое гостеприимство. Прошу передать игумену Серафиму и братии мое молитвенное приветствие с праздником, искреннюю благодарность вам всем.

Елисавета».

С началом Первой мировой войны великая княгиня организовывала помощь по устройству госпиталей, аптечных складов, формированию санитарных поездов, посещала раненых в лазаретах. Будучи шефом драгунского Черниговского и гренадерского Киевского полков, она писала Николаю II: «Сегодня утром шел мой Киевский полк. Я их не забываю, дала небольшую сумму, в память о Сергее, на воспитание дочерей самых бедных из офицеров, а к Рождеству посылаю им и моим черниговцам деньги на елку и разные увеселения для солдат».

Уехал на фронт и духовник великой княгини, скитоначальник Се- рафимовского скита игумен Серафим. Они переписывались, в праздники обменивались телеграммами.

Но, к сожалению, чаша весов вскоре стала склоняться в сторону Германии. В подразделениях русских войск появились большевистские агитаторы. Армия быстро разлагалась. Солдаты, в основном крестьяне, стремились вернуться домой. А дальше отцу Серафиму и его духовной дочери Елисавете Федоровне пришлось пережить революцию и крушение империи.

В 1918 году на Пасху Елисавету Федоровну арестовали и увезли на Урал, в Алапаевск, куда до нее были сосланы великий князь Сергей Михайлович, младший сын Михаила Николаевича, брата Александра II, его секретарь Федор Михайлович Ремез, три брата — Иоанн, Игорь и Константин, сыновья великого князя Константина Констан-

171

тиновича, и сын великого князя Павла Александровича от второго брака, 20-летний князь Владимир Палей.

Двум сестрам, сопровождавшим Елисавету Федоровну, чекисты предложили идти на свободу, но одна из них, инокиня Варвара, келейница великой княгини, отказалась покинуть настоятельницу и добровольно присоединилась к узникам.

18 июля 1918 года, на другой день после убийства в Екатеринбурге Николая II и его семьи, Елисавету Федоровну с келейницей Варварой и членами царской семьи большевики сбросили в шахту старого заброшенного рудника близ Алапаевска.

В конце сентября, когда армия А. В. Колчака освободила Алапа- евск, тела мучеников подняли из шахты и после отпевания все восемь гробов поставили в склепе городского собора. Но при отступлении белой армии их пришлось перевозить в более надежное место. Занимался этим игумен Серафим. Узнав о трагедии, он прибыл исполнить завещание своей духовной дочери.

Еще в августе 1917 года в Москве, где проходил Собор Русской православной церкви, восстановивший патриаршество и избравший Патриарха Московского и всея Руси, делегат от Пермской губернии игумен Серафим встречался на заседаниях с Елисаветой Федоровной и предлагал ей переехать на Урал, откуда легче будет покинуть Россию через Сибирь или скрыться в ее таежных деревушках. Но великая княгиня отказалась покидать Россию даже тогда, когда после заключения Брест-Литовского мира советское правительство давало согласие на ее выезд. А отцу Серафиму она сказала: «Если меня убьют, то прошу вас похоронить меня по-христиански».

С разрешения адмирала А. В. Колчака и при помощи атамана, генерал-лейтенанта Г. М. Семенова, выделившего вагон и пропуск, отец Серафим с двумя своими послушниками, Максимом Кануннико- вым и Серафимом Гневашевым, погрузили в поезд восемь гробов и доставили в Читу, где временно поместили их в общей могиле в одной из келий женского монастыря, засыпав тонким слоем земли, полагая, что не здесь они найдут свое последнее успокоение.

Так оно и вышло. Красная армия приближалась к Чите, и отцу Серафиму с его послушниками пришлось опять грузить останки мучеников и увозить уже за пределы России. Это был самый тяжкий отрезок пути. На железной дороге в условиях Гражданской войны царила неразбериха. Специальный вагон то отцепляли, и он долго простаивал в тупике, то вновь цепляли к поездам, идущим в сторону