Перевёртыш - [31]

– Прекрати, – зло процедила королева. – Ты думаешь, мы не знаем, что привело тебя в комнату того младенца тогда, годы назад? Ты как раз и собирался тогда украсть её собственного ребёнка.

– Окай. Эх, эт нермного верно. Но… но я ж на украл! – слабо возразил Кулл.

– Да, ты не справился со своим ужасным планом, но это тебя никак не оправдывает.

– А ты, – воскликнула Энни, повернувшись к королеве, – не тебе пытаться мне помочь. Ты тоже крадёшь детей – и превращаешь их в… в разное!

Фэйбл задвинула тот запах в глубь своего звериного сознания и заворчала. Она поняла, что теперь взрослые говорят о ней. Она побрела вперёд на всех четырёх лапах, а в это время Энни продолжала упрекать королеву.

– Я видела, как ты это сделала! – говорила она. – Вот! Это она, прямо перед нами – бедная девочка!

Энни показывала на Фэйбл, которая в это время повернула свою лохматую голову и посмотрела на женщину.

– Не лги! Ты бы сотворила то же самое с моими мальчиками, если бы я тебя не остановила! Признайся!

– Девочка – это не твоё дело, – отрезала королева.

– Ещё как моё, – возразила Энни. – Она – невинный ребёнок, который потерялся в лесу и попал к злобной ведьме. Каким чудовищем я была бы, если б считала, что это не моё дело?

Фэйбл поднялась на задние лапы рядом с Королевой Глубокого Мрака. Так она доставала только до пояса ведьмы. Она умоляюще водила лапой по накидке королевы, и её карие глаза широко открывались и закрывались с выражением глубокой покорности и печали.

Королева посмотрела на девочку с гневом и полным безразличием к её жалобным просьбам.

– Нет, – ответила она.

– Да есть ли у тебя сердце? – взмолилась Энни.

– Ессно, у неё на сердца, – проворчал Кулл за спиной Энни. – На для мелких девчоночек, попавших в Глубокий Мрак.

Ведьма закатила глаза.

– Ладно, – согласилась она наконец, сердито глядя на несчастного медвежонка. – Можно.

Кулл сглотнул воздух.

Энни моргнула.

– Ладно? – переспросила она. – Ты дашь ей человеческий облик?

– Ничего такого я не сделаю, – ответила королева, всё ещё глядя на Фэйбл. – Если я что и дам ей, то моё разрешение.

Энни Бёртон снова моргнула в непонимании. Она взглянула на Кулла, но тот только пожал плечами. Когда она повернулась, Фэйбл снова была девочкой.

– Привет! – смиренно поздоровалась она.

– О, слава богу! Дорогая ты моя, у тебя всё хорошо? – воскликнула Энни.

– Я… подождите-ка…

Фэйбл свела брови, стараясь сосредоточиться. Мысли так и сновали взад-вперёд в её человеческой голове. Да, у человека мозги работают совсем иначе. Она несколько раз втянула в себя воздух, поворачиваясь из стороны в сторону.

– Всё образуется, – постаралась успокоить её Энни. – Ты знаешь, где сейчас находишься?

– Парафин, – сказала Фэйбл, вглядываясь в просветы между деревьями.

– Что? – не поняла Энни Бёртон.

Девочка вцепилась в меховую накидку королевы.

– Это воск от свечи! – воскликнула она. – Я чувствую запах! Ты знаешь, что это означает!

– Ты ошибаешься, – покачала головой королева. – Их племя ушло из леса.

Но её нос подвигался, и Фэйбл поняла, что она тоже почувствовала этот запах.

– Не ушло! Я одного из них встретила! А думаешь, как бы я смогла зайти так далеко в Кривотопь? Пожалуйста, нам надо спешить!

– Нам ничего такого делать не надо. Ты никуда не пойдёшь, пока…

Голос девочки наполнился отчаянием.

– Они не знают лес, как знаю его я, – сказала она.

– Ты не знаешь леса!

– Я знаю его достаточно, чтобы знать, куда они направляются.

Королева заколебалась.

– А куда они направляются? – спросила Энни не дыша. – Что происходит?

На мгновение глаза королевы сверкнули в направлении деревьев.

– Они могут не знать, что их там подстерегает, но я знаю, – продолжала Фэйбл. – И ты тоже знаешь. Не притворяйся, что не знаешь. Пожалуйста. Они погибнут.

Энни быстро переводила взгляд с девочки на ведьму.

Какое-то время королева холодно изучала Фэйбл, а потом кивнула.

– Хорошо, найди их как можно быстрее, – велела она. – Мы обсудим твоё наказание, когда мальчики будут в безопасности.

Девочка и ведьма вместе устремились в глубь леса.

– Подождите! – закричала им вслед Энни.

Фэйбл в нетерпении обернулась.

– Так ты идёшь? – спросила она.

– Как ты можешь думать, что эта женщина тебе поможет, после того, что она сделала? – спросила Энни. – Ты вообще знаешь, кто она такая – что она такое?

– Конечно, знаю, – кивнула Фэйбл. – Она – моя мама.

* * *

Матери, отцы, дочери, сыновья. Для Существа, обитавшего в сердце зарослей, всё это были бессмысленные слова. Существо произошло от одиночества. Оно было выращено в компании страха и ненависти – и эти слова оно знало. Семья – это было странное слово. Семья заинтересовала это создание.

Сначала сама идея показалась Существу совершенно пустой. Что за смысл в брате? Что за ценность в сестре? А потом это создание поняло: боль.

В семьях есть любовь – конечно, мелкое и бессмысленное чувство, но вместе с любовью появляется утрата. Утрата намного изысканнее, чем просто одиночество. Существо из зарослей считало семью скучной. Семья обычно всем довольна и покойна. Но когда семья разрывается на части, расцветает боль. Страдания ребёнка, оторванного от родителя, оказываются в десять раз мучительнее, чем всё, что Существо когда-либо встречало в своей вечной темнице, и они восхитительны. В своём новом лесном доме Существо обнаружило наслаждение от мук, которые возникали в разбитых семьях.