Перевёртыш - [17]

Энни подняла его и развернула. На одной стороне была записка. Она начиналась со слов: «Однажды, давным-давно…» На другой стороне оказалась грубо нарисованная карта.

* * *

Перевёртыш должен был появиться уже много часов назад. Кулл когда-то пообещал Предводителю Надду, что он сам не пойдёт к мальчику, поклялся на своём гоблинском сердце, что не станет выкрадывать, подзывать или даже просто говорить с детьми, пока они оставались в безопасности человечьего города. Гоблинские клятвы сильнее человечьих. Только благодаря в высшей степени творческому переосмыслению собственной присяги Кулл смог подобраться к ним настолько близко. Ну а если мальчик сам придёт к нему, никакое обещание и не будет нарушено.

Время уже не просто истекало – оно истекло. Кулл спрыгнул с влажного бревна. Теперь ему надо…

Впереди в папоротнике послышались глухие шаги.

Уши Кулла приподнялись. Это он! Наконец, после тринадцати ужасных лет, что-то в дрянной жизни Кулла должно было пойти как надо. Он выпрямился, поправляя свою грязную, засаленную жилетку. Заложил руки за спину, потом вытянул их вдоль тела. Хотел было небрежно опереться на бревно, но потом решил, что лучше не надо. Глубокий вдох. Вот оно.

Наконец путник прорвался сквозь листву, сжимая в руках потрёпанную гоблинскую карту.

Кулл уставился на женщину, которая в ответ уставилась на Кулла.

Глава 13

Чёрные толстые лианы подрагивали, словно нити паутины. В лесу слышались какое-то движение и шаги. Глубоко внутри чернильной тьмы, в центре скопища шипов, Существо проснулось. Оно принюхалось.

Там, за чертой его тёмного дома, вне пределов вони, исходившей от глины, гнили и высохших костей, вне доступа леденящих ветров, дующих из Леса Глубокого Мрака, Существо почуяло запах страха. По паутине ползали мухи. Оно чувствовало их. Оно ощущало их вкус.

Лес вокруг него умирал. Существо знало это. Оно чувствовало, как подбиралась смерть. В лесу оставалось так мало живых созданий и ещё меньше тех, кто обладал какой-то реальной магией. Существо стало жадным и неосторожным. Оно слишком многих убило, слишком много всего поглотило. В результате собственного обжорства оно начало голодать: еды становилось всё меньше, и попадалась она всё реже.

Теперь Существо начало вспоминать былые ощущения, которые, как оно думало, были давно похоронены вместе с настоящей тенью. Впервые за многие годы оно чувствовало себя пустым, холодным и маленьким. Прошло так много времени с тех пор, как Существо позволяло себе чувствовать себя маленьким. Оно не знало, сможет ли перенести, если вдруг придётся снова стать маленьким. И не хотело узнавать это.

Нет, Существо не вернётся назад. В сердце этого умирающего леса Существо собрало вокруг себя тени и поднималось всё выше и выше, пока не стало таким же высоким, как в первую ночь, всё ещё укутанное в рваную пелену тьмы.

Когда лес умрёт, умрёт и Существо. Оно уже смирилось с этой судьбой. Но перед этим оно в последний раз наестся. Оно нажрётся. Оно высосет мозг из косточек.

Глава 14

– Подожди, – не выдержал Тинн, высвобождая ногу из особенно упрямого узловатого корня. – Мы идём уже лет сто. Ты уверена, что не заблудилась?

Фэйбл состроила гримасу.

– Я же говорю вам, это мой лес. Мой и моей мамы. Я точно знаю, где мы сейчас находимся.

– Эй! – воскликнул Коул с вершины следующего холма. – Здесь дом! Под лианами!

– Ты нашёл его! – захлопала в ладоши Фэйбл. – Я всё думала, заметишь ли ты.

– Это настоящий коттедж! У него есть входная дверь и всё такое прочее.

Коул слой за слоем отодвинул листву и ветки.

– Это дом твоей мамы?

– Нет, – покачала головой Фэйбл, – моя мама не любит приходить сюда. Здесь ей становится грустно.

Тинн пошёл медленнее, стараясь держаться от дома подальше, а его брат обошёл вокруг, дёргая за плющ и заглядывая в щели между досками.

– Почему из-за этого старого дома твоей маме становится грустно? – спросил Тинн.

– Это напоминает ей, что она опоздала, – пояснила Фэйбл.

– Опоздала куда?

Девочка пожала плечами.

– Не знаю. Она не рассказывала мне. Она всегда как-то замолкает, а потом вспоминает, что мы должны делать что-то важное в каком-то другом месте.

Тинн сглотнул, оглядывая замшелые деревья, которые окружали лачугу.

– Мне здесь не нравится.

Фэйбл посмотрела на Тинна. Он выглядел точно так же, как его брат, до последней веснушки. Глядя на них, было действительно легко поверить, что один из них является лишь чудесной копией другого. Коул нервничал, когда откровенно рассказывал об истории с перевёртышем. Если она решит заговорить об этом с Тинном, то ей потребуется – какое это человеческое слово? – такт. Фэйбл уже всё знала про такт. Такт – это то, что люди использовали, чтобы заставить слова вести себя хорошо. С помощью такта можно сделать так, чтобы люди не обижались из-за того, что ты говоришь. Фэйбл поджала губы, размышляя, как тактично начать разговор.

– Что ты на меня уставилась? – удивился Тинн. – Прекрати.

– Ты гоблин? – спросила Фэйбл.

Такт давался нелегко.

– Прости, – добавила она, – это так?

Тинн пожал плечами.

– Я не знаю.

Этот вопрос преследовал его всю жизнь. После всех этих лет незнания может оказаться, что, если они всё-таки доберутся до гоблинской орды, это будет последний раз, когда у него не было точного ответа. Тинн почувствовал комок в горле, когда подумал об этом. Так или иначе, но в конце этой истории один человеческий мальчик покинет лес, а один гоблинский мальчик останется в нём. У них будет окончательный ужасный ответ на этот ужасный вопрос.