Перевёртыш - [16]
– Я думала, вы совершенно одинаковые.
– Только снаружи. А внутри…
Коул снова вздохнул, пытаясь подобрать слова.
– Тинн особенный. Он просто… просто лучше меня. Если всё самое плохое мы делаем из-за меня, то всё самое хорошее – из-за него. Он… хороший глубоко внутри. Даже когда я веду себя ужасно, он никогда не даёт мне попасть в беду одному. Он всегда исправляет мои ошибки. Если бы я мог за всю свою жизнь сделать только одну стоящую вещь, то это должна быть возможность Тинну оказаться настоящим мальчиком.
Фэйбл кивнула, но её брови были насуплены.
– Я не могу понять. Тебя больше волнует, что ты и вправду гоблин или что нет?
Коул снова вздохнул.
– Да, – произнёс он.
Похоже, Фэйбл хотела ещё что-то сказать, но в этот момент Тинн наконец вышел из-за дерева, и Коул предостерегающе взглянул на неё, прежде чем встать.
– Что-то долго ты, – заметил он, сменив тон.
– Знаешь, я не могу пи́сать, когда чувствую, что кто-то смотрит, – признался Тинн. – Из-за неё я начал нервничать. О чем вы тут говорили?
– Никто и не смотрел, – возразил Коул.
– Я немного смотрела, – призналась Фэйбл. – Но ты повернулся так, что было трудно увидеть, что ты там делал, и ещё это дерево всё заслоняло. Ты писаешь стоя? Человеческая моча пахнет как-то странно.
– Помолчи! Ты не можешь чувствовать запах мочи на таком расстоянии.
– У меня отличное обоняние.
– Слушайте, – прервал их Коул, – нам надо двигаться. Я не хочу торчать здесь, когда солнце зайдёт.
Глава 12
Кулл ждал. С бесконечным терпением он сидел на мокром бревне, шевелил своими мозолистыми зелёными пальцами на ногах и постукивал ногтями на руках по замшелому дереву. Он ждал. Постепенно его терпение становилось менее бесконечным. На самом деле оно уже стало однозначно конечным.
Кулл хорошо спрятался от глаз любых случайных наблюдателей, если только они не вышли бы прямо на него по древней тропе – и даже тогда им пришлось бы почти наступить на него, прежде чем заметить. Совершенно невозможно просто так наткнуться на скрытый мост, если вы не рождены гоблином. Да, без магии здесь не обошлось, но решение было гораздо элегантнее. Гоблинская защита составляла лишь малую часть. Настоящее искусство заключалось в нюансах. С какой бы стороны ни подошёл путник к мосту, инстинкт уводил его в сторону. Ищешь лёгкой дороги? Открытые участки с обеих сторон выглядели гораздо более многообещающими. Пытаешься избежать неприятностей? Тропинка, которая вела к мосту, казалась самой запутанной и труднопроходимой. На этом пути словно не было ничего, кроме тумана, топи и полного тупика.
Кулл ждал.
Его перевёртыш должен был прийти. Маленький гоблинёныш так долго смотрел на всё этими человеческими глазами, что мог и забыть, каково быть гоблином, – но под этими чарами гоблин всё же должен был оставаться гоблином. Он из их рода. Он должен чувствовать притяжение. Эта тропа – часть и его наследия. Она будет звать его к себе. Ну и, конечно, если всё это не сработает, у него есть карта, которую нарисовал Кулл.
Да, он встретится с мальчиком здесь, где Предводитель Надд не сможет обвинить Кулла в том, что он заходил на человечью сторону, и тогда он вместе с перевёртышем прошествует в орду с высоко поднятой головой. Наконец, после стольких лет, все они будут рады видеть его.
Кулл ждал.
Энни Бёртон бежала по лесной тропинке. Было не так уж трудно пройти по отчётливым грязным следам от ручья до узкой тропы. Неровные буквы «К», вырезанные на коре, которые она продолжала замечать на стволах деревьев вдоль дорожки, подтверждали, что Коул точно шёл здесь, – а если где-то шёл Коул, Тинн непременно следовал за ним.
Много раз тропинка исчезала в гуще наступающего на неё леса, но каждый раз Энни снова находила признаки того, что мальчики побывали здесь. Время от времени она слышала внезапное хлопанье крыльев или чей-то рёв в отдалении, и при этих звуках её сердце замирало.
Наверное, она искала сыновей уже многие часы, как вдруг следы свернули с лесной тропинки вбок. Энни пробралась через кустарник и наконец увидела, что перед ней простирается широкое, покрытое туманом болото. Её мальчики наверняка сообразили, что не надо даже близко подходить к Кривотопи. Она продолжала шарить взглядом по земле в поисках примятой травы, сломанных веток или… повидла!
На земле возле скользкого бревна лежало её помятое жёлтое кухонное полотенце. Энни схватила его. Оно было в грязи и покрыто крошками и липким апельсиновым повидлом. Она огляделась. На земле виднелось месиво недавних следов: знакомые отпечатки башмаков вперемежку с отметинами от огромных лап.
Лес закружился перед глазами Энни, воздух застрял в лёгких. Она попыталась разобраться, куда ведут следы, но они перепутались, повторяясь и превращаясь в бессмысленную мешанину. Наконец она заметила листок бумаги, застрявший в ветвях небольшого куста. Его края трепетали на слабом ветерке, который налетал со стороны болота.
