Переплетение времен - [21]

– И холод и сеча ему ничего… Но примешь ты смерть от коня своего!

Мне, несомненно, удалось привлечь к себе всеобщее внимание. Наконец, князь захлопнул рот и сглотнул слюну.

– Красиво поешь, волхв – неуверенно произнес он – Да правду ли говоришь?

– А это, князь, только время покажет – уверенно заявил я.

– Trúir þú honum, Agviðr?5 – спросил он Урхо.

Эту фразу на скандинавском я с грехом пополам понял и постарался не подавать виду, что меня удивило имя, которым он назвал моего спутника.

– Já, konungur minn6 – ответил тот.

Я подумал было, стоит ли предупредить князя об опасности сентиментального поклонения скелету давно умершего жеребца. Пожалуй, не стоит. Спасение Олега-Хельги могло существенно изменить историю и поколебать хрупкое равновесие моего мира. Это, пожалуй, будет покруче, чем раздавить бабочку или накропать письмо за неграмотных киевских евреев. Да и неизвестно еще, правду ли написал летописец или это была еще одна литературная комбинация в стиле Стивена Кинга.

– Похоже, ты правду говоришь – все еще неуверенно произнес Олег – Да и одежа у тебя странная.

Наверное он увидел накладные карманы на моих армейских штанах и принял их за нечто сакральное. Дружинники тем временем начали раскладывать импровизированный лагерь: жечь костры и готовить пищу на берегу Трубежа.

– Ладно, послушаем что Агвид нам расскажет – сказал Олег – Подходите к моему костру.

И он пошел прочь, пару раз удивленно оглянувшись на меня.

– Так ты еще и Агвид? – спросил я Урхо на иврите, когда нас уже не мог слышать князь.

– Это означает "лесной воин". Таково мое варяжское имя. Я княжеский лазутчик в Лесу.

Он смотрел на меня со странной смесью чувств на лице: был там и страх и восхищение и еще что-то не поддающееся определению.

– Ты что, и взаправду волхв? – осторожно спросил он.

– Нет – честно ответил я – Я умею немного лечить и еще кое-что, но я не волхв и с богами не общаюсь. Правда, я немного знаю о будущем…

– И княжий конь…? – он не договорил.

– Да – неуверенно сказал я – Скорее всего.

– А как?

Следовало бы промолчать или соврать что-нибудь, но я вспомнил наши откровения и ответил честно:

– Это случится нескоро. Его укусит ядовитая змея, которая выползет из черепа давно умершего коня.

– Йомаль! – воскликнул он.

– Ты предупредишь его?

– Так нельзя, ведь это воля богов. Нет, я не скажу. О, Йомаль! Какая красивая смерть! Какая смерть!

И тут, наконец, до меня дошло… Нет, не укусит Вещего Олега никакой гад ползучий, а погибнет он совсем другой, не такой красивой смертью. Но оба летописца запишут именно змеиную версию, бездумно озвученную беспечным израильтянином. Почему они так сделают? Может быть и сами поверят свеженькой легенде, а может быть политично используют фейк-ньюс чтобы скрыть менее героическую причину его смерти. Как это будет на самом деле? Некрасивая смерть от дизентерии или бесславная гибель в неудачном походе? Боюсь, что мне не удастся это узнать, да и не интересно. Поэтому летописному Олегу суждено загнуться от укуса гадюки. Воистину, красивая смерть!

Мы подошли к княжескому костру, причем я тщательно кутался в плащ скрывая надпись на своей рубашке. Нам выдали похлебку из проса с полосами сушеного мяса, а ложки и плошки у нас были с собой. Кроме того мне досталось несколько больших глотков пива из переходящего из рук в руки меха. В колеблющемся свете костра мне удалось разглядеть лица воинов. Здесь, возле князя, сидели, надо полагать самые ближние дружинники. Были здесь пожилые, были совсем юнные. Лица были самые разные, здесь явно собрался северный интернационал: скандинавы, славяне, белоглазые северяне и даже степняки неизвестной национальности: то ли огузы-печенеги, то ли мадьяры, то ли хазары. Все они были бородатые с выбритым затылком, как у князя и и были они самой разной масти. У костра сидели и к костру подходили рыжие, пегие, седые, светловолосые, попадались и брюнеты. Нравы, судя по поведению варягов, были самые демократичные. Воин мог запросто подойти к княжескому костру, налить себе пива из мехов и посмеяться над шутками или рассказать замшелый похабный анекдот. Но Хельги они не то боялись, не то очень уважали и это было заметно.

Наконец, он начал разговор. Вначале они с Урхо говорили по-скандинавски и этот разговор заставил князя нахмуриться. Потом он обратился ко мне.

– А ты что скажешь, кудесник Лев? Агвид говорит что ты видел тех Змеев? Правда ли?

– Да, видел и даже бился с ними.

Я задрал штанину и показал ему шрам. Это было ошибкой, потому что над шрамом хорошо поработали пластические хирурги и он уже далеко не так впечатлял, как поначалу.

– Похоже, собачка покусала – ухмыльнулся конунг.

Это вызвало взрыв хохота у тех из дружинников, кто говорил по-полянски, а таких было большинство. Другим перевели на скандинавский и это вызвало новые приступы хохота. Воины начали демонстрировать свои шрамы, кто на груди и плечах, кто на конечностях и моя змеиная памятка явно не выдерживала конкуренции. Один из дружинников подошел, бесцеремонно задрал мне штанину и долго исследовал шрам, щупая его пальцами. Потом он что-то шепнул князю на ухо. Тот перестал смеяться.