Переписка Стефана Цвейга с издательством «Время» 1925-1934 - [66]
Вся трактовка темы благоговейно религиозная: симпатии читателя - на стороне ее благочестивых героев; типы громил внушают отвращение. >Нужно ждать, что новелла не будет пропущена.
В.Зоргенфрей
№ 14. <Внутрення рецензия на сборник «Поездки»> [897]
Рукопись, автограф.
Цвейг Листа 4.
>Stefan Zweig
>Fahrten[898]
Очерки
L
Zür
1922
(Поездки)
Книга путевых очерков лирического характера. Характерные основы всего - субъективные впечатления и поэтичность с оттенками импрессионизма. Некоторым местностям и городам посвящены просто стихотворения и ничего более. Т.о. стихи в книжке имеют самостоятельное значение, а не служат ни после- ни предисловиями к прозе. Первое стихотворение - чисто лирическое, отвлеченное - «Далекий ландшафт», последнее также - «Элегия возвращения». Остальные посвящены: 1) Боценским горам 2) Ночам на Комо 3) Солнечному восходу в Венеции 4) Бретани 5) Альпам у Цюриха 6) Памятнику в Индии 7) Констанцскому озеру и 8) Брюгге.
>Литературность. Очерки очень яркие, вырывающие самую сердцевину и >цензурность описываемого и освещающие ее рядом талантливых мыслей. Описываемые местности и нравы видишь картинно. Образность отличная, рассуждения интересныя.
>Читатель. Издавать книжку отдельно можно, исключительно рассчитывая на имя автора. При неизвестности же автора издание этой книжки, при всей ея талантливости было бы не просто рискованным, как в первом случае, а прямо странным поступком. М<ожет> б<ыть> книжка вошла бы в каталоги этнографических библиотек, но широкий читатель за нее не взялся бы. Примеры подобных очерков уже были, и были печальными.
>Т<аким> о<бразом> книжку можно включить лишь как составную часть предполагаемого нового тома сочинений Цвейга, наряду с другим материалом, и здесь она явится, без сомнения, ценнейшим приобретением.
>Идеология и цензурность не возбуждают опасений. Напротив, общая бодрость и жизненность очерков послужат им в плюс. Лирика их не печальная, а или просто красивая или же ободряющая.
>Содержание. Очерки отнюдь не носят сухого энтографически-географического характера. Они для этого прежде всего слишком субъективны. Они могут служить лишь красивым дополнение к географии данной местности. Но вместе с тем они дают такое яркое впечатление, что можно, не задаваясь специальными целями, ограничиться только ими для описываемых стран. В этом отношении читатель может быть вполне удовлетворен.
Помимо указанных местностей в стихотворениях, другие описываются прозой, разбросанно, из страны в страну, из города в город, без системы. Так идут: 1) Осень-зима в Меране 2) Вечерние алфифские акварели 3) Весенняя поездка через Прованс 4) Гайдпарк 5) Весна в Севилье 6) Город тысячи храмов (Индия) 7) Твалиор (Индия) 8) Ритм Нью-Iорка 9) Панамский канал.
Между этими очерками находятся упомянутые самостоятельные стихотворения.
Разговоров нет, даже если выводятся лица. Все - лишь впечатления и разсуждения автора, стремящиеся выявить суть данного явления.
Наиболее интересны очерки об Индии, Гайдпарке, Нью-Йорке и Панамском канале.
5.III.1928.
Н. Шульговский
№ 15
Машинопись, подпись - автограф.
Заметка [899]
о вновь предложенных книгах Стефана Цвейга.
1). «Поездки» [900] 2 ½ печ.л.
В этой небольшой книжечке собраны, во-первых, несколько стихотворений автора, а во-вторых, несколько прозаических статей, которые можно было бы высоким штилем назвать пейзажными этюдами, но которые, в сущности, представляют собою простые газетные корреспонденции из разных более или менее интересных мест, - из Мерана, Прованса, Алжира, Севильи, Лондона, Нью-Йорка, Бенареса и, наконец, с Панамского канала. Написанные с обычными для Цвейга вычурностью и притязательностью, эти коротенькие заметки туриста не представляют особого интереса. >Издавать их [901] >нет никакой надобности. Но конечно, во имя полноты, их можно присоединить к какой-нибудь другой книге аналогичного содержания, например, к рассказу о путешествии Цвейга в Советскую Россию, буде таковой удастся издать.
______________________
2). «Борьба с демоном» [902] 14 печ. л.
Книга выдержана в том же жанре, что «Творцы» и «Певцы». Она состоит из трех биографических опусов, в которых изображаются три родственных по духу писателя. >Борьба с демоном в данном случае есть не что иное, как борьба с неудержимо >надвигающимся сумасшествием.
Гельдерлин и фон Клейст - два немецкие поэта, жившие в начале XIX века. Их сближает с Ницше то обстоятельство, что оба они остались в свое время непризнанными и почти неизвестными (особенно Гельдерлин, которого, в сущности, открыли совсем недавно) и были ужасно одиноки в жизни. Оба они, опять таки подобно Ницше, были >отъявленными индивидуалистами с некоторым налетом >своеобразного мистицизма. Гельдерлин, по достижении тридцатилетнего, возраста >сошел с ума и после этого еще долго жил в состоянии полуидиотизма. >Клейст, при отсутствии всяких внешних побудительных причин, >покончил с собой.
Мистицизм и индивидуализм вещи, конечно, предосудительные, но они не слишком выдаются на первый план в рассматриваемой книге. Счастливая способность Цвейга не говорить ничего определенного и положительного в длинных, красивых фразах спасает его произведение от явной нецензурности. Если и придется что-нибудь
Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…
Самобытный, сильный и искренний талант австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) давно завоевал признание и любовь читательской аудитории. Интерес к его лучшим произведениям с годами не ослабевает, а напротив, неуклонно растет, и это свидетельствует о том, что Цвейгу удалось внести свой, весьма значительный вклад в сложную и богатую художественными открытиями литературу XX века.
Книга известного австрийского писателя Стефана Цвейга (1881-1942) «Мария Стюарт» принадлежит к числу так называемых «романтизированных биографий» - жанру, пользовавшемуся большим распространением в тридцатые годы, когда создавалось это жизнеописание шотландской королевы, и не утратившему популярности в наши дни.Если ясное и очевидное само себя объясняет, то загадка будит творческую мысль. Вот почему исторические личности и события, окутанные дымкой загадочности, ждут все нового осмысления и поэтического истолкования. Классическим, коронным примером того неистощимого очарования загадки, какое исходит порой от исторической проблемы, должна по праву считаться жизненная трагедия Марии Стюарт (1542-1587).Пожалуй, ни об одной женщине в истории не создана такая богатая литература - драмы, романы, биографии, дискуссии.
В новелле «Письмо незнакомки» Цвейг рассказывает о чистой и прекрасной женщине, всю жизнь преданно и самоотверженно любившей черствого себялюбца, который так и не понял, что он прошёл, как слепой, мимо великого чувства.Stefan Zweig. Brief einer Unbekannten. 1922.Перевод с немецкого Даниила Горфинкеля.
Всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг (1881–1942) является замечательным новеллистом. В своих новеллах он улавливал и запечатлевал некоторые важные особенности современной ему жизни, и прежде всего разобщенности людей, которые почти не знают душевной близости. С большим мастерством он показывает страдания, внутренние переживания и чувства своих героев, которые они прячут от окружающих, словно тайну. Но, изображая сумрачную, овеянную печалью картину современного ему мира, писатель не отвергает его, — он верит, что милосердие человека к человеку может восторжествовать и облагородить жизнь.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.