Переписка А. С. Пушкина с А. Х. Бенкендорфом - [24]

18 января

1831.

Москва.

*A. X. Бенкендорф — А. С. Пушкину

7 апреля 1831 г. Петербург

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Письмо ваше[189], в коем Вы просите о переводе в действующую армию брата Вашего, поручика Нижнегородского драгунского полка, я имел счастие докладывать Государю Императору, и Его Величество, приняв благосклонно просьбу Вашу, Высочайше повелеть мне соизволил спросить графа Паскевича-Эриванского, может ли таковой перевод брата Вашего[190] последовать. Приятным долгом поставляя Вас, милостивый государь, о сем уведомить, пребываю с совершенным почтением и преданностью,

          Ваш, милостивый государь,

               покорнейшей слуга

                    А. Бенкендорф

7 Апреля 1831 г.

Его высокоблагородию

А. С. Пушкину.

*А. С. Пушкин — A. X. Бенкендорфу

Около (не позднее) 21 июля 1831 г.

Заботливость истинно отеческая Государя Императора глубоко меня трогает. Осыпанному уже благодеяниями Его Величества, мне давно было тягостно мое бездействие. Мой настоящий чин (тот самый, с которым выпущен я был из Лицея), к несчастию, представляет мне препятствие на поприще службы. Я считался в Иностранной коллегии от 1817-го до 1824-го года; мне следовали за выслугу лет еще два чина, т. е. титулярного и коллежского асессора; но бывшие мои начальники забывали о моем представлении. Не знаю, можно ли мне будет получить то, что мне следовало.

Если Государю Императору угодно будет употребить перо мое, то буду стараться с точностию и усердием исполнять волю Его Величества и готов служить ему по мере моих способностей. В России периодические издания не суть представители различных политических партий (которых у нас не существует), и правительству нет надобности иметь свой официальный журнал; но тем не менее общее мнение имеет нужду быть управляемо. С радостию взялся бы я за редакцию политического и литературного журнала[191], т. е. такого, в коем печатались бы политические и заграничные новости. Около него соединил бы я писателей с дарованиями и таким образом приблизил бы к правительству людей полезных, которые все еще дичатся, напрасно полагая его неприязненным к просвещению.

Более соответствовало бы моим занятиям и склонностям дозволение заняться историческими изысканиями в наших государственных архивах и библиотеках. Не смею и не желаю взять на себя звание историографа после незабвенного Карамзина; но могу со временем исполнить давнишнее мое желание написать Историю Петра Великого[192] и его наследников до Государя Петра III.

*А. X. Бенкендорф — А. С. Пушкину

29 августа 1831 г. Царское Село

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

Я сообщил г. генерал-адъютанту графу Чернышеву доставленную мне Вами, милостивый государь, записку о сотнике Сухорукове[193], изъявившем желание получить копии с выписанных им в архивах материалов для составления истории войска Донского, которые он, уезжая в 1826 году в армию, должен был, по приказанию Генерала Богдановича[194], передать в чужие руки, равно как и множество приобретенных им древних летописей, повестей и поэм, относящихся к сему войску.

Граф Чернышев отвечал мне на сие, что акты, о коих упоминает сотник Сухоруков, никогда не были его собственностию, ибо они собраны им из архивов войска и из других источников по приказанию и направлению его, графа Чернышева; что акты сии, как принадлежащие к делам Комитета об устройстве войска Донского, никак не могли утратиться, но должны быть в виду начальства, и что, наконец, он находит со стороны сотника Сухорукова не только неосновательным, но даже дерзким обременять правительство требованием того, что ему не принадлежало и принадлежать не может.

Считая долгом уведомить о сем Вас, милостивый государь, честь имею быть с совершенным почтением и истинною преданностию,

          милостивый государь,

           покорнейшей слуга

             А. Бенкендорф

№ 4426.

29 Августа 1831.

Его высокоблагородию

А. С. Пушкину.

*А. С. Пушкин — A. X. Бенкендорфу

Середина октября 1831 г. Царское Село или Петербург

Милостивый государь

Александр Христофорович,

Осмеливаюсь беспокоить Ваше высокопревосходительство покорнейшею просьбою о дозволении издать особою книгою стихотворения мои[195], напечатанные уже в течении трех последних лет.

В 1829 году Ваше высокопревосходительство изволили мне сообщить[196], что Государю Императору угодно было впредь положиться на меня в издании моих сочинений. Высочайшая доверенность налагает на меня обязанность быть к самому себе строжайшим цензором[197], и после того было бы для меня нескромностию вновь подвергать мои сочинения собственному рассмотрению Его Императорского Величества. Но позвольте мне надеяться, что Ваше высокопревосходительство, по всегдашней ко мне благосклонности, удостоите меня предварительного разрешения.

С глубочайшим почтением, благодарностию и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь,

          Вашего высокопревосходительства

               покорнейший слуга.

                    Александр Пушкин

При сем препровождаю Вашему высокопревосходительству письмо, доставленное мне г. Погодиным.

*А. X. Бенкендорф — А. С. Пушкину