Переписка. 1931–1970 - [61]

¹³³ Наряду с лицами, виновными в преступлениях фашистского (нилашистского) режима, а также осуществлявшими антигосударственную деятельность в условиях послевоенной демократии, среди арестованных оказались и оппоненты компартии из левого лагеря, в том числе арестованный в феврале 1947 г. при участии советских спецслужб генеральный секретарь Партии мелких сельских хозяев Бела Ковач, вышедший из заключения только в 1955 г.

¹³⁴ Острейшую инфляцию, купюрой в триллион пенгё установившую «мировой рекорд» обесценения валюты, удалось преодолеть вследствие успешно проведенной в августе 1946 г. финансовой реформы. На смену пенгё пришла новая денежная единица – форинт. В подготовке реформы сыграл позитивную роль выезжавший на родину на несколько недель выдающийся советский экономист академик Е.С. (Ене) Варга (1879–1964), в 1919 г. нарком Венгерской Советской республики, а позже основатель и многолетний директор (1927–1947) Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР. Лукача и Варгу связывали хорошие товарищеские отношения. По известной версии (не подкрепленной, конечно, архивными документами), именно Варга, будучи партнером Л.П. Берии по преферансу, в большой мере содействовал освобождению из мест заключения в 1945 г. сына Гертруды Лукач Ференца Яношши, талантливого молодого экономиста.

155 в 1946 г. проходила Парижская мирная конференция, обсуждавшая проекты мирных договоров с союзниками нацистской Германии. По ее итогам 10 февраля 1947 г. был подписан мирный договор с Венгрией.

¹³⁶ Вследствие Трианонского мирного договора 1920 г., заключенного по итогам Первой мировой войны державами-победительницами с Венгрией (как одной из двух составных частей проигравшей войну дуалистической Австро-Венгерской монархии), границы венгерского государства претерпели существенные изменения. К соседним странам (Румынии, образованной в 1918 г., Чехословакии, Австрии, а также Королевству сербов, хорватов и словенцев, в 1929 г. преобразованному в Югославию) отошли значительные территории, ранее находившиеся под венгерской юрисдикцией – Хорватия, Трансильвания, Банат, Воеводина, словацкие земли, Закарпатская Украина, а также будущая австрийская провинция Бургенланд. Площадь нового венгерского государства составила около 30 % территории венгерской половины монархии Габсбургов, причем наряду с землями, на которых преобладали прежние национальные меньшинства полиэтничного (до 1918 г.) Венгерского королевства, за пределами нового венгерского государства оказался и ряд территорий с компактным проживанием мадьярского этноса. Хотя в основу передела Европы был положен национальный принцип, каждый четвертый венгр оказался вне своего национального государства. Стремление к ревизии Трианона становится альфой и омегой внешней политики межвоенной, хортистской Венгрии, находя широкую поддержку в обществе, в том числе и на его умеренно левом фланге. Недовольство статусом Венгрии в Версальской системе стало главной предпосылкой превращения страны в сателлита нацистской Германии, также стремившейся к ревизии версальских договоров.

В 1938–1941 гг. при поддержке фашистских Германии и Италии Венгрии удалось частично изменить трианонские границы, как силовым путем, так и посредством двух венских арбитражей. По окончании Второй мировой войны в венгерском обществе существовали иллюзии, что державы-победительницы при заключении мирного договора с побежденной Венгрией пойдут на некоторую корректировку в ее пользу трианонских границ. Эти надежды (питавшиеся, в основном, тем, что главная конкурентка Венгрии в вопросе о границах, Румыния, также была сателлитом нацистской Германии) оказались несбывшимися. Парижский мирный договор 1947 г. с незначительными коррективами, сделанными не в пользу Венгрии, подтвердил ее трианонские границы.

¹³⁷ Лукач не совсем прав. Ведь в условиях, когда еще не завершилась межпартийная борьба за власть и существовала достаточно влиятельная оппозиция, коммунистам хотя бы из тактических соображений приходилось доказывать общественному мнению, что они являются не агентурой другого государства, а силой, ставящей во главу угла национальные интересы. Близкий друг Лукача в 1910-е гг., поддерживавший с ним связи и после их взаимного охлаждения, один из корифеев киноэстетики Бела Балаж (в Венгрии известный также как драматург, поэт и прозаик) во время посещения Москвы летом 1946 г. в беседе с сотрудниками ВОКСа говорил о том, насколько трудно в условиях Венгрии пропагандировать «добрую волю» СССР. Возможно, в каких-то высших интересах и справедливо, что при решении вопроса о границах Советский Союз встал на сторону Чехословакии и Румынии, рассуждал Балаж. «Но многие венгры чувствуют себя обиженными, оскорбленными. Даже среди венгерских коммунистов есть такие, которые стали немножко националистами и которым трудно себе и другим до конца объяснить, как сочетать национальный патриотизм компартии с защитой действий СССР, направленных на этот раз не в пользу Венгрии… Многие венгры чувствуют себя так, как будто СССР покинул Венгрию в столь трудный для нее период» (Архив внешней политики РФ. Ф.077. Оп.26. П.119. Д.44. Л.21).