Другой оппонент Губкина - Казимир Петрович Калицкий - подпал под репрессии уже в 1938. В их споре Губкин также был прав, утверждая, что нефть надо искать в осадочных породах, на краю древних морей, тогда как Калицкий считал, что нефть надо искать прежде всего там, где раньше были залежи морской травы. А ведь по книгам Калицкого учились поколения нефтяников. Более того, даже после того, как Калицкий был арестован и сослан, книги "вредителя нефтяной промышленности" продолжали издаваться. А сослали его - уже в возрасте 60 лет - в Воркуту, потом - в Ухту - не самые лучшие места для человека в возрасте. Но потом, видимо, передумали и вернули обратно - на начало войны он находился в Ленинграде и оттуда отправился в Среднюю Азию, где еще в двадцатых нашел несколько месторождений нефти (в РИ умер в блокадном Ленинграде 28 декабря 1941 от воспаления легких; в АИ блокады не было).
В общем, в сообществе ученых-нефтяников кипели те еще страсти, а уж разгромные статьи Губкина по политическому накалу порой ничем не уступали творениям Вышинского - его противники "стремились вредить и вовлекали в это поганое дело", были "злобствующими профессорами" и так далее - вес в стиле той эпохи. Справедливости ради надо отметить, что до этого многие годы Иван Михайлович боролся с высказываниями типа "одного желания новых месторождений мало, нужны сами месторождения, одного наличия антиклиналей и куполов в осадочных породах еще недостаточно для получения нефти", а то и вообще "Нефть на Урале... Это даже не утопия! Это очередная авантюра Губкина, как и его курское железо!" (а я-то думал - почему в СССР так вяло ковыряли КМА ... вот поневоле задумаешься о вредительстве). Так что люди говорили про Губкина разное - и гонитель, и светило науки. Истина лежала не то чтобы посередине - нет, она занимала весь спектр, тем более что по итогам получалось, что гонителем-то он был по делу, разве что методы были не очень человечными, в духе времени, а уж результаты их применения могли быть для его оппонентов самыми губительными. Да и с остальными еще надо разбираться, и мы не будем говорить о них только хорошее - высказывание "о мертвых либо хорошо либо ничего" обычно любят те, кто наворотил дел, а потом хочет уйти в историю чистенькими. Не выйдет. Это как с Лысенко - наряду с гонениями на разделы науки типа генетики (что было однозначно плохим делом), он принес и пользу - вспомнить те же каучуконосы, что выращивались в БССР - мы воспользовались его результатами по полной, восстановив и расширив те совхозы и колхозы по выращиванию каучуконосов, что были организованы в БССР еще до войны, и в первый год эти урожаи были для нас спасением, да и сейчас натуральный каучук составлял более половины нашей резины, а с учетом того, что мы его добавляли в нашу искусственную резину, его роль была еще выше. Так что Лысенко был для нас героем, как бы это дико ни звучало для меня, привыкшего к другому тону статей в демократической прессе моего времени. А Губкин, наоборот - оказался не таким уж героем, как его рисовали в мое время. Да и вообще - многое оказывалось не таким, как я себе представлял.
В общем, репрессии сильно подкосили нефтянку (а что они не подкосили ... ?), да еще возник побочный эффект - на их фоне только в 1929 году из-за границы не вернулось более семидесяти нефтяников, посланных туда в командировки для изучения опыта и закупки оборудования. Ну и правильно - береженого бог бережет. Причем эти невозвращенцы продолжали содействовать советской нефтяной промышленности - так, тот же Ипатьев продолжал отсылать в СССР результаты своих исследований и открытий, более того - покупал на свои деньги лабораторное и промышленное оборудование и отправлял его в СССР. Это просто офигеть не встать. Мы сейчас вели переговоры о его возвращении - надеюсь, сможем обеспечить крышу ему и еще сотням таких невозвращенцев, тем более что первые десятки "ласточек" уже вернулись - не только из советских невозвращенцев, но и из белоэмигрантов. Конкретно по Ипатьеву попробуем что-то сделать даже с восстановлением его звания Академика АН СССР, которого тот все-таки был лишен в 1937 - через семь лет после его невозвращенчества - если не в АН СССР, то хотя бы в нашей (в РИ Ипатьеву было в очередной раз отказано в возвращении в СССР в 1951 году и вскоре после этого он скончался).
А советская промышленность продолжала развиваться.
До войны СССР активно закупал оборудование для НПЗ, в том числе и крекинговые установки - еще в конце двадцатых - у американских компаний "Foster-Wheeler Corporation", "BadgerandSons", английской "Vickers", немецких "Borman", "Dobbs", "Heckmann". Правда, не всегда оборудование использовалось эффективно, а то и вообще не использовалось - как отмечали еще в 1931 - "...только по 183 предприятиям имеется на 9900 тыс. руб. оборудования, неиспользованного свыше года, по 184 предприятиям совершенно не нужного им оборудования на 4200 тыс. руб.". К тому же ряд решений о закупке оборудования принимался по политическим причинам. Так, нефтяники говорили о том, что американская нефтепереработка была в двадцатых самой передовой среди капиталистических стран. Тем не менее, закупили установку английского концерна "Виккерс", что продавили дипломаты - якобы эта фирма была влиятельной в правительственных кругах Англии и с ней надо поддерживать тесные контакты в том числе подкармливая ее советскими заказами - ну да, а потом из-за подобных решений приходится проводить коллективизацию. Установки оказались неудачными, и советские инженеры докручивали их в течение двух лет. Впрочем, закупленные в США установки Винклер-Коха также докручивались - в печах установили боковые экраны для нагрева мазута, увеличили число тарелок в ректификационной колонне, установили сокинг-секцию, то есть обогреваемый змеевик - в итоге увеличили производительность одной печи с 500 до 650 тонн мазута в сутки. Всего же выход бензина из того же самого сырья повысился на 8%, а общий выпуск крекинг-бензина в Баку был увеличен с 80 тысяч тонн в 1929 до 490 тысяч тонн в 1931. И если в 1929 это составляло 100% советского крекинг-бензина, то в 1931 - только 17% - появилось много других крекинг-установок, а доля крекинг-бензина в общем производстве бензинов возросла с 1,2% в 1930 до 45% в 1936. Для сравнения - в США в 1931 году действовало 207 крекинг-установок, работавших по более чем двум десяткам крекинг-процессов, которые выпускали почти 300 тысяч тонн в сутки. Не в год, а именно в сутки. Было на что равняться.
