То есть вроде бы негусто. И, если бы немцы перли на нас таким равномерно размазанным строем, проблем бы не было — по орудийным стволам фактически паритет, а учитывая, что наступающей стороной являются немцы — мы в явном плюсе — надо лишь выбить движущуюся по полю боя технику, которой по противотанковым стволам у нас даже больше, а орудия могут бить по нам до посинения и все-равно почти ни в кого не попасть — с плотностью сто двадцать пять метров на один ствол, да навесным, а потому не особо точным, огнем или, для ПТО — настильным огнем с дальних дистанций, что еще хуже — да они быстрее спалят свои стволы, чем достанут нас в окопах. И даже пять немецких пехотинцев на одного нашего не особо напрягают — в нас ведь есть БМП с их АГС, пулеметами и минометными пушками, и они смогут организовать на поле боя плотную завесу из поражающих элементов. Вот только немцы наверняка сосредоточат на двух-трех участках атакующие колонны с большим количеством танков, прошьют ими нашу оборону и потом пойдут окружать и добивать остальные участки. Знаем мы их.
Это была плохая сторона медали. Хорошая заключалась в том, что силы немцев находились на внешнем обводе, соответственно, чтобы сосредоточить части на участке в два-три-пять километров, им пришлось бы огибать фронт по дуге в десять-пятнадцать-двадцать километров, тогда как нам, чтобы сосредоточить подразделения, например, на противоположном фасе, потребовалось бы пройти максимум десять-двенадцать километров. Выгода действий по внутренним коммуникациям была очевидной. Мы уже прочувствовали это, когда окружали немцев севернее Брянска и нам приходилось держать много войск только лишь чтобы хоть как-то снизить вероятность прорыва из котла. Сейчас же ситуация была обратной — много войск приходилось держать немцам.
Но комдив не собирался ждать, когда немцы расставят свои подразделения в наступающий порядок. "Старый" ДРГшник двадцати семи лет от роду, участвовавший в боях еще летом сорок первого в качестве рядового, он решил "тряхнуть стариной", "вспомнить молодость" и "погонять фрица по лесам". Правда, лесов тут было не так уж и много — если только заросшие балки, которые были далеко не столь массивными, как белорусские леса — сто-двести метров в поперечнике и километр-два длиной, но и этого ему оказалось достаточно. Тем более что и безлесные поля-холмы все-таки имели какую-то растительность — группы деревьев, порой даже небольшие рощицы, заросли кустарников, или буераки, поросшие еще высокой, не примятой осенними дождями травой — мест, где можно было спрятаться, скрытно подойти к немецким позициям, хватало. Правда, хватало и открытых на километр-полтора-два участков, где немцы могли подбить как минимум БМП, а то и танк — в основном именно на таких участках мы и теряли технику, когда не успевали отследить, что фрицы заняли какую-то позицию, с которой открывался такой "замечательный" вид. Но сейчас была ночь, и даже мерцание осветительных ракет, что немцы пускали тут и там, позволяло проскакивать такие участки без потерь.
К сожалению, как мы были прикрыты от немцев реками, так и они были прикрыты ими от нас. Да и действовать по расходящимся направлениям было стремно. Так что запад и юг отпадали. Как и восток в черте города. К тому же большинство подразделений дивизии еще находились на севере, громя немецкую мотопехотную дивизию. И, раз так уже сложилась диспозиция частей, комдив не стал ничего менять, разве что немного изменил их расстановку и применение. Так, вся артиллерия перенесла свой огонь на немецкие части, окруженные к западу от шоссе. На начало немецкой атаки они нацеливались ударить нам во фланг, поэтому против них были выставлены заслоны из мотопехотных взводов, и по мере продвижения атакующих подразделений на север, в сторону шоссе выставлялись все новые и новые заслоны, так что к моменту поворота атаки на юг, вдоль шоссе, эти заслоны уже выстроились цепочкой взводных опорных пунктов общей длиной уже семь километров — как раз пятнадцать взводов, по полкилометра на каждого. При обходе немцев по шоссе мы также выставляли взводные опорные пункты. Так что к ночи на запад от шоссе было окружено более двух пехотных батальонов, чьи попытки прорвать окружение мы могли сдерживать только благодаря тому, что артиллерийский огонь сильно замедлил скорость их перемещения, отчего они не смогли создать достаточно мощный ударный кулак. Ну а к часу ночи такой кулак создали уже мы — двадцать танков и пятьдесят БМП стальной стеной прошили немецкую оборону на участке шириной в километр, отделив от окруженных немцев примерно треть. Против одного пушечного ствола на каждые пятнадцать метров без хотя бы десятка противотанковых орудий не выстоит никто. И немцы не выстояли, хотя и смогли подбить в неровном свете осветительных ракет два танка и шесть БМП из гранатометов и двух пушек, что у них были. Нам еще повезло, что танкисты смогли обнаружить в новые тепловизоры две немецких САУ, которые были уничтожены сосредоточенным огнем в самом начале атаки, иначе, с этими маневренными и защищенными броней противотанковыми пушками, наши потери были бы гораздо выше.
