Перехватчики - [45]

За несколько секунд все было готово, чтобы оказать помощь заблудившемуся летчику.

Я взял микрофон.

— Сокол, двести восемнадцать! Я Мортира, шестьдесят, как слышите?

— Слышу хорошо, — ответил летчик.

— Запросите пеленг. — Я назвал наименования пеленгаторов, у которых нужно было запросить пеленг, и мне было слышно, как летчик выполняет мое указание.

Дежурные на радиопеленгаторах тотчас же засекли курс самолета, а планшетист определил его место.

Нам стало известно, где находится самолет, его удаление от КП, в каком направлении нужно концентрировать внимание оператора радиолокационной станции.

Снова загорелась лампочка на телефонном концентраторе. Я снял трубку.

— Нас разъединили, Алеша, — говорила Люся.

— Подожди, дорогая. Сейчас некогда, — я повесил трубку и спросил у летчика, сколько горючего в баках.

Он ответил. По расчетной таблице я определил, что горючего хватит, чтобы прийти на аэродром и сесть.

«Буду сажать». Я посмотрел на часы: было без десяти три, и соединился по телефону с квартирой командира полка.

Он взял трубку удивительно быстро: армейская жизнь приучила к чуткому сну.

— Сажайте, — было ответом. — Сейчас приеду.

Я снова связался с самолетом, дал нужный курс. Назвал частоту и позывные нашего привода, на которую он должен настроить свой радиокомпас.

Планшетисты уже вели прокладку пути самолета. Красные черточки лепились одна к другой. Каждая черточка — километр пути.

Один раз летчик уклонился в сторону от нашего аэродрома, это тотчас же зафиксировали операторы у индикаторов кругового обзора, штурман наведения дал поправку.

Красная линия с цифрами, показывавшими высоту полета самолета, приближалась к аэродрому.

Я связался с ответственным за прием и выпуск самолетов, велел ему включить стартовую радиостанцию на тот же канал, на котором работал летчик, и сажать самолет.

В открытую дверь КП ворвался свист реактивного двигателя, тонкий, с мягким звоном. Его не спутаешь ни с каким другим звуком. Он запоминается сразу и навсегда. Когда я слышу этот свист на стоянке или в воздухе, то уже не могу ни о чем думать, кроме самолетов, которые мы получили и теперь осваиваем.

Самолет был над аэродромом. Теперь за него принялся дежурный стартового командного пункта.

Мы с облегчением вздохнули. Расчет командного пункта почувствовал себя свободнее. Быстро навели порядок на столах, знали: вот-вот должен был подъехать командир полка.

Я поднялся по лесенке наверх, и в это время вспыхнули прожекторы, облив землю изумрудно-золотистым светом. Лучи скользили по самой земле, высвечивая на ней каждый камешек, каждую травинку. Но самолет пока еще летел в темном небе. И были видны только красный и зеленый огоньки. Но вот он нырнул в море огня, и аэронавигационные огоньки померкли, зато весь он превратился в зеркальную стрелу, несущуюся над полосой с пронзительным свистом. Когда самолет приземлился, прожекторы потухли, и отступившая кверху темнота снова легла на спящую землю.

— Привезите летчика на КП, — сказал я шоферу дежурной автомашины и велел планшетистам задернуть занавесками висевшие на стенах схемы и таблицы.

Летчик вошел с бортжурналом в руках, и я сразу узнал его по квадратному скуластому лицу в веснушках, которые были с кулак величиной и такие яркие, словно их еще накрасили сверху коричневой краской.

— Капитан Чесноков! — вырвалось у меня. Я вышел из-за стола. Да, это был мой инструктор из летного училища, которого прозвали «Зубная боль» за педантичную требовательность к курсантам.

— Простин? — у Чеснокова подпрыгнули кверху совершенно выгоревшие на солнце лохматые брови. — Вот уж действительно мир стал тесен.

— Какими судьбами?

Мы крепко пожали руки друг другу.

— Значит, это ты протянул мне руку помощи? — Он, видимо, не хотел отвечать на мой вопрос. — Молодец, хорошо действовал, оперативно.

— Не зря же вы гоняли меня в училище, — улыбнулся я.

— Теперь вижу, что не зря. Спасибо, дружище, — он стащил с головы шлемофон и, пригладив ладонью короткие рыжие волосы, сел в подставленное планшетистом плетеное кресло. — У меня там второй пилот в самолете. Но все-таки желательно, чтобы туда никто не подходил.

— Стоянка закрыта, — сказал я. — Кроме часовых, на аэродроме никого нет.

— Ну тогда добре. Так, значит, переучиваешься на реактивную технику?

— Так точно, товарищ капитан.

— Теперь уже майор, — улыбнулся Чесноков.

— А вы тоже, я вижу, распрощались со штурмовиками? — Я еще во время переучивания видел эту двухместную машину. На ней стояло мощное радиолокационное оборудование. — Хорошая машина. Полетный лист, разумеется, у вас с собой?

— С собой, — ответил Чесноков, но бортжурнала не стал открывать.

Послышалось тарахтение машины, потом свободные широкие шаги по каменной лестнице, спускавшейся в центральный зал КП.

— Командир полка, — сказал я Чеснокову.

Чесноков отдал честь. Потом они поздоровались за руку. Чесноков показал командиру полка какие-то документы.

— Чуть было не угодили в грозовое облако. Молотков кивнул, и они вышли на улицу.

— С ответственным поручением, — предположил дежурный по радиотехнической станции.

Через несколько минут Молотков и Чесноков вернулись.