Перехваченные письма. Роман-коллаж - [188]

Дина крестилась, когда жила с Борисом Поплавским. Она снимала квартиру на крыше большого дома в том же бедняцком павильоне, где жили Поплавские, но Борис жил с родителями. Поплавский был очень привязан к Дине и приносил ей все свои любовные огорчения. Его увлечения до меня она, видимо, принимала с мудрым спокойствием. Году в 1933 она меня пригласила и долго убеждала, что "у Бориса много богатства любви". Делала она это по его просьбе, уже замужем.

Н. Д. Татищев жив. Был в то время шофером[327], долго ухаживал за Диной и воспользовался романом Б. Поплавского со мной, чтобы убедить ее выйти замуж за него. Был чудаком, но верным другом. Все, что мог, сохранил и опубликовал после смерти Поплавского.

Наталья Столярова – Степану Татищеву

Из писем 1981 года

Я узнала об американском издании "Флагов" и "тома I" и даже видела их у кого-то. Не знаю, должна ли я радоваться этому, и не пропадет ли из-за этого аппетит у Жоржа Нивы и у вас. Я хотела бы знать, потому что здесь идет работа и перепечатаны несколько дневников, отнюдь не лишенных интереса. Должны ли мы продолжать работу и передавать вам результаты или вам не до этого? Ответьте, прошу вас, пока еще есть время, я здесь и еще жива.

Только что нашла, наконец, письмо. Насчет Бориса Поплавского поняла, что заморское издание вас не слишком смущает. Тем лучше[328].

* * *

Женева

Милый Степан, поскольку за две трети моего здесь пребывания мы виделись лишь полтора раза, на остальное осталось полвстречи на ходу. А так как у меня нет определенного жилья, это будет еще труднее. Поэтому решила вам написать.

Моя главная задача – организовать канал для книг и т. д. – не выполнена. В основном из-за всеобщего равнодушия. Главное – написать, напечатать, дать перевести, а в Россию послать – пусть сама Россия беспокоится. После этого предисловия хочу знать, хочется вам или нет заниматься отсылкой книг и есть ли возможность. Я тогда за два дня наберу нужное и привезу вам. Подумайте и скажите прямо. Думаю, вы слишком заняты, но хочу подтверждения, и уже не буду приставать.

Из краткого разговора с Нива в июле я поняла, что он не рассчитывает заниматься Поплавским. Он сказал что-то вроде: но рукописи я даже не видел, так что о чем говорить. Какие ваши соображения, только ли Нива может этим заняться? Имеет ли смысл мне завести об этом разговор с Никитой Струве, хотя он и не любит этого поэта? Я могу об этом просить в виде личного одолжения.

Заботу о заброшенной (и какой-то уродливой) могиле взять на себя не могу – вероятно, дорого, далеко и трудно. Но могила – постоянная, и на ней лаконичная запись: "Борис, Юлиан, Софья Поплавские", по-французски и без дат.

Как вы видите, вопросов много, осталось мне жить в Европе очень мало, в Париже буду немного, в основном из-за отсутствия крыши и тяжести вещей (больше чужих), которые приходится перетаскивать из одного дома и страны в другие. Поэтому, если можете, не откладывайте ответ, посвятите мне полчаса заочно, раз трудно очно…

* * *

Дорогой друг, надеюсь, что у вас дома все в порядке. Сейчас я перечитываю и исправляю еще одну тетрадку, перепечатанную на машинке. В очередной раз сожалею, что используете нас так плохо и так медлительно. Есть ли новости о новом издательстве и берут ли они вашу книгу? Какие предполагаются сроки и какие возможности?

Что касается тетрадей (их немного), я помню, что должна их вернуть; не знаю, однако, зачем они вам нужны. После моей смерти никто не станет ими заниматься. На вашем месте, я переслала бы их все сюда, по крайней мере, с ними работают, после чего они все будут вам возвращены в рукописном и перепечатанном виде. Подумайте об этом. Конечно, их нельзя опубликовать, но если много будет расшифровано, книжку можно будет сделать – вроде той, какую некогда сделал ваш отец, и даже лучше.

С удовольствием вспоминаю ваш краткий визит в Фавьер и наши редкие встречи в городе[329].

* * *

Наконец, получила ваше письмо. Вы ошибаетесь – никакого гнева. Это было хуже – я была огорчена, ибо все идет прахом и мне кажется, что вашим многочисленным соседям удалось добиться, чтобы вам опротивела шестая часть света.

Вы благодарите за "тетрадь"??? Их было три.

С "моей" стороны, я считала бы наиболее разумным, чтобы "ваша" сторона предложила Карлинскому опубликовать прозу Б. П., вот уже несколько лет полностью готовую и проверенную. В противном случае, она рискует остаться в таком же виде до дня бракосочетания вашего последнего внука. Я больше не верю (в этом смысле) в лишенные заинтересованности действия ни с вашей стороны, ни со стороны Жоржа Нивы. У вас есть множество других забот. Подумайте об этом, прошу вас.

Степан, пора кончать.

Большой привет и все мое сочувствие Анне[330]. Повторяю ей слова Надежды Яковлевны, когда умер муж ее знакомой: "Передайте ей, что я завидую, что ее муж прожил долгую и хорошую жизнь среди своих близких, что он умер на их руках и что жена будет знать то место, где он будет похоронен. Этого счастья мне не выпало".

Ни Н. Я. об Осипе, ни я о моем отце (нас много) этого "счастья" не имели.

Часть VIII Эпилог

Борис Татищев – Петру Татищеву