Переход - [3]

Понял позже… Когда увидел, как медленно но верно начинают набухать два прыщика под школьной блузкой. По началу это просто мешало мне играть в Тарзана и лупить себя кулаками в грудину… Но однажды я подошел к зеркалу и долго смотрел на себя… А потом почему-то очень захотелось заплакать. Мне было почти тринадцать. Жизнь казалась конченой.

Целый год после этого я заматывал растущую грудь медицинским бандажом и отчаянно пытался доказать мальчишкам во дворе, что ничуть не изменился. Им-то было все равно, а мне — нет… Я привык быть сорванцом, драчуном и искателем приключений.

Я мучительно пытался понять, почему мне так плохо. Почему вид крови на прокладках вызывает невыносимые приступы отчаяния… а голые мужские торсы — зависть. И в конце концов решил, что лучше всего смириться… Просто не обращать внимания на весь этот кошмар, который творился с моим телом. Принять его. Стать настоящей женщиной. Я решил, что со временем станет лучше. Пройдет. Я привыкну.

В шестнадцать, когда эта мысль целиком пропитала мое сознание, я впервые за долгое время позволил матери купить мне ворох новой женской одежды и отвести к знакомому парикмахеру. Стал ходит в юбках. Даже пытался краситься, но это действие вызывало такую скуку, что вскоре подаренная мне косметичка плавно перекочевала на стол к сестре.

Это было время какого-то сна… Бесконечного обморочного забытия, когда я вдруг принялся усиленно заниматься на уроках, делать домашние задания и получать пятерки — одну за другой… На самом деле я и раньше хорошо учился, но когда начался весь этот гормональный бум, забил на школу и даже едва не вылетел после девятого класса в специальное коррекционное заведение, куда 'сливают' всех неугодных раздолбаев вроде меня.

Наверное, учителя сильно удивлялись новой перемене. Девочка Света перестала бегать на переменах, причесалась и вновь впервые за два года надела белую блузку. На школьных фотках тех лет я везде — задумчивая Яковлева, прилежная ученица старших классов. С короткой, но очаровательной стрижкой а-ля 'Жанна д'Арк'.

Матушка нарадоваться не могла. Даже стала ставить меня в пример Аське, моей младшей, чего не было тоже очень давно. Я же… я просто пытался не думать. Не думать о том, кто я. А прилежная учеба — неплохой в общем-то способ заткнуть мозги.

Но этого мне показалось мало — в одиннадцатом классе Света влюбилась. Она ведь очень старалась быть правильной девочкой. Ну а какая девочка без первой любви, вздохов над фотографией избранника и 'заветных вензелей' с инициалами возлюбленного на морозном стекле автобуса?..

Его звали Кирилл. Он учился в педагогическом на учителя истории и однажды попал в Светин класс на практику. Тогда половина девчонок из одиннадцатых растеклись влюбленными лужицами. И Света последовала их примеру. Она уже почти свыклась с сиськами, прокладками и попой, которая тоже начала расти… Так что было самое время, чтобы устроить себе новый гемор.

Аська первая поняла, что ее сестра встряла по самое 'не хочу'. Но на все вопросы о том, кто он, я упорно отмалчивался. Влюбленность протекала болезненно, как и всякая безответная девчачья слабость. К тому же время от времени вызывала странное ощущение, что все это бред… чужая жизнь. Кривая маска с оскалом сладенькой улыбки, натянутая на окровавленное лицо. Говорить о своих чувствах мне хотелось меньше всего. В новом дурацком состоянии был только один плюс — хороший повод для самообмана, будто я окончательно победил в себе пацанские черты характера…

Ха-ха… Наивный.

Глупая эта влюбленность умерла сама собой через полгода. Я закончил школу — и больше исторического Кирилла не встречал.

Зато потом были еще Олег, Дима и Альберт. С первым Света лишилась невинности. С остальными — продолжала попытки понять, что же такое — женское счастье. Пыталась с завидным упорством, которое я не терял в своей жизни никогда. Допыталась до того, что едва не вышла замуж…

Альберт оказался настойчивым парнем. Малость мальчиковые повадки Светы его не смущали, скорей уж наоборот — заводили. Мы встречались почти год, на протяжении всего моего первого курса и потом летних каникул. Даже съездили после сессии к его родителям в областной город… И им очень понравилась молчаливая скромная девушка, которая так любила носить рубашки их сына…

А меня на протяжении всей поездки не оставляло знакомое уже чувство фальши. Маска так и норовила съехать. Особенно когда Альберт пытался не в меру активно утверждаться в позиции альфа-самца. Иной раз мне безумно хотелось на его объятия ответить крепким ударом в челюсть. Почему? Да потому что я ненавижу, когда кто-то думает, будто на самом деле обладает мной! Будто имеет надо мной власть и может решать за меня, какое платье я одену для встречи с его друзьями. Или сколько мне позволено выпить на свой день рожденья…

Когда мы порвали, матушка назвала меня идиоткой и едва не выставила из дома. Она уже успела всем соседям, родственникам и друзьям раззвонить, что скоро у нас свадьба. Мля, она даже обручальные кольца нам присмотрела в ближайшем ювелирном!.. Не спросив меня, хочу ли я на самом деле замуж. Моя родительница так спешила поскорей пристроить свое странноватое дитятко… И ей так нравился этот Альберт. Она бы сама за него пошла, будь лет на двадцать моложе.