Перед бурей - [13]
ших рангов. Поэтому слово «крепость» произносилось в го
роде с известным почтением, и если кто-нибудь говорил,
что он «живет в крепости», то на него смотрели как на су
щество высшего порядка.
Для нас, мальчишек, «крепость» имела особую притя
гательную силу. Ее рвы и валы, расположенные как раз
напротив здания мужской гимназии, являлись любимым
местом наших игр, проказ и боев, Сюда мы мчались в ча
сы большой перемены для того, чтобы размять затекшие
от сидения члены в стремительной беготне и кулачных
упражнениях. Сюда мы собирались в свободное от заня
тий время, особенно весной, для того, чтобы разыграть
партию в «купцов и разбойников». Сюда же со всего го
рода стекалось «молодое поколение», когда между гимна
зистами и кадетами (в Омске был кадетский корпус) про
исходили традиционные кулачные бои. В сущности, не бы
ло никаких оснований для этих боев. Но так уж повелось
с незапамятных времен, что кадеты и гимназисты пред
ставляли собой два враждебных лагеря. Кадеты дразнили
гимназистов: «ослиная голова». Так они расшифровывали
буквы «О. Г.» (Омская гимназия), вырезанные на медных
бляхах наших поясов. В свою очередь, гимназисты дразни
ли кадетов: «кадет на палочку надет». Обе стороны от
такого обмена любезностями обычно приходили в раж,
лезли в драку и разбивали друг другу физиономии. От
времени до времени дело доходило до «массовых», боль
ших столкновений между гимназистами и кадетами, с
сотнями участвующих и десятками пострадавших. Все та
кие бои неизменно разыгрывались на руинах старой кре
пости. Исход боя обычно решали так называемые «уезд
ники», то есть ученики существовавшего в городе
четырехклассного уездного училища. Они играли роль
своего рода «нейтральной державы», за которой еще за
долго до боя начинали ухаживать обе стороны. «Уездни¬
ки», однако, всегда вели себя загадочно. Они старались
«доить» и гимназистов и кадетов, оставляя к а к тех, так и
других в неведении о своих истинных намерениях, и за
тем в самый последний момент, когда бой уже был в пол
ном разгаре, неожиданно появлялись гурьбой под «крепо
стью», своим вмешательством сразу давая перевес той или
другой стороне. Много лет спустя, работая на поприще
внешней политики, я не раз с улыбкой вспоминал омских
38
Лыбинский проспект—главная улица вОмске тех дней.
«уездников»: они мне дали первый урок дипломатии.
Большие бои между кадетами и гимназистами являлись
крупнейшей сенсацией омской жизни, о которой весь го
род говорил целыми неделями. В честь их местные пииты
слагали восторженные оды, в которых «дубасил» рифмо
валось с «расквасил» и «бил по мордам» с «лихим чер
том». Оды переписывались во множестве экземпляров,
ходили по рукам и даже обсуждались, «с литературной
точки зрения», в учительской нашей гимназии.
Самый город, насчитывавший в описываемое время не
больше тридцати — тридцати пяти тысяч жителей, имел
жалкий и унылый вид. Омск лежал в самом сердце так
называемой Барабинской степи и был открыт ветрам со
всех четырех концов. В нем «дуло» постоянно. Зимой го
род утопал в сугробах снега, летом был окутан облаками
едкой желтой пыли. Климат здесь был резко континен
тальный: в июне — июле люди и животные изнывали от
нестерпимой жары, а в декабре — январе были бураны и
трещали сорокаградусные морозы.
Дома в городе были деревянные, одноэтажные, с под
слеповатыми окошками, с тесовыми или соломенными
крышами. Улицы — пыльные, немощеные, весной и осенью
утопавшие в непролазной грязи. На базаре грязь была
39
столь глубока, что лошади в ней тонули по брюхо, а в лу
жах мальчишки плавали в корытах. Фонарей не было, и
ночью в городе царствовала кромешная тьма. Не было
также ни канализации, ни водопровода: отбросы по ночам
вывозили так называемые «золотари», а воду по утрам раз
возили водовозы. Освещение было только керосиновое,
причем особой популярностью пользовалась лампа «мол
ния», стоившая три рубля. Поэтому обладание «молнией»
считалось вернейшим признаком благосостояния. Два
убогих деревянных моста, перекинутых через Омь, соеди
няли части города, расположенные по обоим ее бере
гам. Над этим серым, плоским, почерневше-деревянным
пейзажем как-то странно и неуместно возвышался десяток
белых и красных каменных зданий: дом генерал-губерна
тора, кадетский корпус, казармы, мужская и женская гим
назии, полиция, две пожарные каланчи, собор и, конечно,
тюрьма на выезде из города. Они были эмблемой власти.
Но они плохо гармонировали с окружающим, они давили
своей тяжестью маленькие деревянные дома. И это имело
символический характер. Сразу за городом начинались де
ревянные крашеные бараки военных лагерей, куда войска
уходили из казарм на лето, а еще дальше, в небольшой
роще, находилась «санитарная станция», куда с мая меся
ца вывозились на поправку больные из военного госпита
ля, в котором работал мой отец. Здесь выздоравливающие
жили в палатках и пили кумыс, получаемый от кочующих
в окрестностях Омска казахов. Позднее, во второй поло
вине 90-х годов, в этом районе был построен вокзал и пе
реброшен красивый шестипролетный железнодорожный
мост через Иртыш. Инженеры почему-то нашли нужным
провести железнодорожную линию не через самый Омск,
а в четырех верстах от него. Злые языки говорили, что
Со страниц этой книги перед читателем встанет обаятельный образ выдающегося советского полководца Михаила Николаевича Тухачевского, безвинно погибшего в результате сталинского произвола. Люди, хорошо знавшие М. Н. Тухачевского, рассказывают о его жизненном пути и военной деятельности. Среди авторов воспоминаний – товарищи заслуженного военачальника по юношеским годам, по службе в царской армии, по гражданской войне, а также те, кто под его руководством работали над укреплением Советских Вооруженных Сил на протяжении последующих лет.Сборник подготовлен с участием Военно-научного общества при Центральном музее Советской Армии.
В книге рассказано о первых советских дипломатических курьерах, в тяжелейших условиях выполнявших свою ответственную миссию. В течение ряда лет после установления Советской власти многие буржуазные государства не признавали официального статуса «красных дипкурьеров», подвергали их преследованиям, бросали в тюрьмы, натравливали на них бандитов. Широко известен подвиг Теодора Нетте. Роль связного с первой советской миссией в США успешно осуществлял Б. С. Шапик. Героически действовали в самых сложных условиях А. А. Богун, А. Х. Баратов, В. А. Урасов и другие.
Вместе с тремя героями этой повести читатели отправятся в далекий, полный опасных приключений путь по странам Арабского Востока, через весь великий континент Африки, через Атлантику и Англию.В основу повести положен подлинный факт из эпохи второй мировой войны, но на страницах этой книги он несколько развернут и беллетризован.Перед читателями пройдут города Малой Азии и Египта, девственные джунгли Африки и шумный Кейптаун на мысе Доброй Надежды, затерянный островок в Южной Атлантике и огромный Лондон.Автор повести.
В настоящее время прилагается много усилий со стороны историков капиталистического мира, чтобы как-нибудь сгладить отрицательное впечатление от позора и глупости западной демократии, принявшей более двух десятилетий тому назад мюнхенское соглашение. Пытаются найти смягчающие вину обстоятельства, стремятся хоть немного реабилитировать ее «героев» и т. д.В своих воспоминаниях академик И. М. Майский рассказывает правду о событиях тех дней, ибо ему, как послу СССР в Англии в те годы, пришлось близко сталкиваться с людьми и событиями предвоенной эпохи.
Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.
Иван Михайлович Майский – один из старейших советских дипломатов. Его книга «Испанские тетради» проливает свет на некоторые, доселе слабо освещенные в литературе аспекты борьбы на международной арене в преддверии второй мировой войны, беспощадно клеймит итало-германскую агрессию в Испании в период 1935–1939 гг. и разоблачает многочисленные дипломатические фокусы других империалистических держав, помогавших удушению Испанской республики. Автору особенно удались те главы, в которых он, основываясь на личных наблюдениях и своем богатом жизненном опыте, дает очень рельефные портреты многих западноевропейских политических деятелей того времени, раскрывает сложную механику так называемого лондонского «Комитета по невмешательству в испанские дела».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.