Перебитый панцирь - [29]

...День подходил к концу. Над Берлином опустились вечерние сумерки. Вдруг Швайберг услышал шум мотора остановившейся напротив дома машины. Он быстро подошел к окну и увидел Гофриха и еще одного человека, выходивших из машины.

5

Жена Гофриха не сводила глаз с Сафарова, угощая его всем тем, чем она располагала в военную пору. Эльза впервые видела военнопленного из страны, находившейся «за железным занавесом». Перед ней сидел самый обыкновенный человек. А чего только она не слышала о представителях «низшей расы» после прихода к власти фашистов!

...Живя на чердаке в доме Гофриха, Сафаров не только поправил свое здоровье, но и усовершенствовал свои знания по немецкому языку, изучал специальную терминологию, составленную для него Швайбергом. По вечерам Гофрих и Швайберг устраивали ему «испытания». Во время одного из них был произведен такой «допрос»:

— Как вы оказались в Берлине? — спросил Швайберг, игравший роль эсэсовца.

— Я был в Потсдаме на курсах пропагандистов, — ответил Сафаров, которому предстояло перевоплотиться в образ легионера 835 батальона Северо-Кавказского легиона германской армии.

— Где расположено в Берлине здание СКНК? — вмешался в разговор Гофрих — второй «сотрудник гестапо».

— По Курфюрстенштрассе в доме под № 99-А...

Перекрестный «допрос», устроенный Сафарову, показал, что пограничник хорошо усвоил свою будущую роль. Через два дня Швайберг подготовил командировочное удостоверение и другие документы, подтверждающие службу Сафарова в национальных формированиях германской армии. Достали и военную форму. Специальное предписание за подписью председателя «Северо-Кавказского национального комитета» давало право Сафарову занять средний командный пост в 801 батальоне.

* * *

Стояла осень 1942 года. Вновь назначенный вместо фельдмаршала Листа генерал-полковник Клейст принимал все меры к продвижению вперед всех войск, входивших в группу армий «А». Однако, несмотря на требования имперского генштаба и верховной ставки, он не спешил с отправкой на передовую линию 801 батальона. Кому-кому, а ему были известны настроения легионеров. Горцы из числа советских военнопленных представляли разношерстный батальон. За исключением отдельных предателей, добровольно изъявивших желание служить в германской армии, большинство легионеров 801 батальона состояло из лиц, обманутых берлинским комитетом, поэтому Клейст не доверял им. «Чего доброго, — думал генерал-полковник, — эти легионеры, очутившись в родных местах, разбегутся, как тараканы. А затем отвечай за них перед преподобным Вильгельмом Канарисом или перед этой жирной свиньей Генрихом Гиммлером». Побаивался Клейст и еще одного человека — «главного философа» Альфреда Розенберга, в ведении которого находились национальные комитеты. «Ему-то только философствовать, а мне воевать надо», — проклиная в душе всех своих начальников, рассуждал Клейст.

Генерал-полковник, почувствовав неминуемый крах операции по захвату Северного Кавказа, стал готовить свои войска к оборонительным боям. Он приказал строить оборонительные сооружения по всей линии фронта. На этих работах он разрешил использовать несколько войсковых подразделений, в число которых включил и 801 батальон.

Станица Николо-Александровская. Здесь размещались легионеры 801 батальона. В осенние дни 1942 года они стали заниматься строительством оборонительных сооружений.

6

Командир 801 батальона капитан Шабанов был в кабинете один, когда адъютант доложил ему о прибытии из Берлина какого-то обер-лейтенанта по фамилии Сафаров.

— Пусть войдет, — пробурчал командир.

Через минуту в кабинет вошел Сафаров, одетый в форму немецкого офицера.

— Прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы во имя великого фюрера и освобождения моего родного Кавказа от большевистского ига, — отчеканил Сафаров.

— Очень рад, дорогой земляк! — оживился командир батальона. — Этот будущий наместник Кавказа Клейст никак не хочет пустить нас на передовую линию. Все откладывает. Старый прохвост не может понять, что горцам-легионерам моего подразделения легче продвигаться вперед, чем его паршивым немцам из «Эдельвейса».

— Да, герр капитан, мы, мусульмане, лучше чувствуем величавые кавказские горы, лучше их знаем, куда какая тропинка должна привести.

— Хайль Гитлер и наш пророк Мухаммед! Мы добьемся своего.

— Я к вашим услугам, герр капитан, — вытянулся по стойке «смирно» Сафаров.

— Где вы проходили до этого службу?

— В 835 батальоне.

— Не тот ли батальон, который с прошлого года не может разделаться с партизанами в Пинской области?

— Да, тот самый. Но информация у вас не совсем свежая. Сейчас эти партизаны не успевают убирать трупы.

— Чьи трупы, свои или немецкие?

— Неужели вам не ясно, герр капитан?

— Где вы получили столько замечательных наград? — глянув на грудь Сафарова, спросил командир 801 батальона.

— Конечно, там.

— Что ж, земляк, ты заслужил пост командира роты в моем батальоне.

— Хайль Гитлер! — взмахнул рукой Сафаров.

Глава двенадцатая ОТВЕРГНУТЫЕ

1

Рейхсканцлер давно уже забыл о своей обиде на турок, выславших немецких шпионов из Анкары. Турецкие реакционеры благодаря стараниям фон Папена в период второй мировой войны оживились. Один из реакционных журналов страны «Серый волк» вскоре после нападения фашистской Германии на Советский Союз призывает возвратиться к политике 1918 года. Тогда враги мечтали о бакинской нефти. Теперь турецкие реакционеры тоже готовы протянуть свою руку «братьям-мусульманам», проживающим не только на Кавказе, но и в других районах СССР.