Перебитый панцирь - [28]

— Нужно спасти советского военнопленного, — проговорил Шерикбей, обращаясь к шефу. — Завтра его хотят расстрелять.

— Как мы вырвем его из когтей абверовцев? — вставил Гофрих.

— Это не шутка, братцы. СС, гестапо, абвер не дремлют, — произнес Швайберг.

— Есть единственная возможность, — сказал Шерикбей.

— Какая? — поинтересовался советский разведчик.

— Завтра арестованный пограничник будет этапирован в Потсдам.

— Почему именно в Потсдам?

— Со слов Делибея, пограничник будет расстрелян перед курсантами в школе фашистских пропагандистов.

— Новая дисциплина, включенная в программу школы. Ах, мерзавцы, к чему только не прибегают, — мрачно сказал Гофрих.

— К чему разговоры? В нашем распоряжении всего одна ночь. Надо готовиться, — решительно заключил беседу Швайберг.

* * *

Швайберг, расхаживая по комнате, думал над планом предстоящей операции, а Гофрих вышел в город, чтобы предупредить своих людей из числа немцев-антифашистов.

Знаток Берлина и его окрестностей Швайберг долго рассматривал карту-схему города. Много трудностей впереди. Главная из них — определить машину абвера, на которой из Берлина в Потсдам будет этапирован арестованный. Роли участников операции распределены. Засады будут организованы в двух местах. Разработан текст условных переговоров между ними.

* * *

С утра стояла хорошая погода. Гофрих и его друзья Франц и Эрих выехали из города и, прибыв к месту, предназначенному для засады, заняли свои позиции. Подобрали также укрытие и для автомашины. Затем Гофрих настроил рацию. Начиная с десяти часов утра, через каждые пятнадцать минут он должен выходить в эфир, чтобы связываться с Швайбергом, в обязанности которого входило ведение наблюдения за тюрьмой.

Время шло мучительно медленно. Больше всего переживал Швайберг, находившийся в районе тюрьмы. Ему был известен только номер «мерседеса» Петцета. Нужно установить номер машины с арестованным. Была еще одна деталь. Вдруг Петцет вздумает поехать за машиной с заключенным. Тогда возникнут непредвиденные обстоятельства...

Об этих обстоятельствах думал и Гофрих, следивший со своими помощниками за автострадой. Он вспомнил слова, неоднократно слышанные от Швайберга: «Работа людей на незримом фронте всегда связана с большим риском. Однако рисковать надо разумно. Только разумный риск может привести к успеху операции».

У Гофриха был солидный опыт борьбы против гитлеровского режима. Он высоко оценивал деятельность своего шефа. Вот уже несколько лет, как он стал помогать Швайбергу. Идеалы у них одни и те же — это борьба за ликвидацию коричневой чумы в центре Европы.

Швайберг, находясь вдали от Родины, где проживали его жена и дочь, работал в сложных условиях военного времени. Фотодело отнимало у него много времени. Это была «крыша», как говорят разведчики, под которой он выполнял свою основную работу. Гофрих восхищался работой Швайберга...

Размышления Гофриха были прерваны радиосеансом. В наушниках он услышал условные сигналы. Передавал их Швайберг. Гофрих боялся, что в момент, когда мимо места засады будет проезжать ожидаемая машина, по дороге могут следовать и другие автомашины. Нельзя было иметь гарантии, что среди них не окажутся автомашины гестапо или войсковых подразделений. Тогда не миновать провала операции.

...Наконец-то, вблизи от места засады, где находились Гофрих и его друзья, показался черный «мерседес». В машине были шофер и офицер. В том, что Петцет ехал впереди машины, на которой везли арестованного, у Гофриха сомнения не было. Самое главное, дистанция между двумя машинами его устраивала.

— Что вам нужно? — грубо спросил шофер у Эриха, одетого в форму военного регулировщика движения, когда тот остановил машину для заключенных.

— Вы что, ослепли? — бросил Эрих.

— Потише с выражениями! — предупредил солдат из охранной роты, сопровождавший военнопленного.

— Разве вы не видите дорожный знак? — повысил голос Эрих.

— Сказал бы так, а то орете на своих, мы тоже служим фюреру.

...Шофер повернул машину направо и поехал в объезд дороги. Когда машина приблизилась к большому кустарнику, раздалась автоматная очередь. Пули изрешетили скаты. Машина чуть не перевернулась. Пока шофер и конвоир опомнились, на них были направлены автоматы.

— Это измена, вы будете отвечать перед абвером! — закричал конвоир.

— Сдать оружие! — коротко приказал Гофрих.

— Кто вы такие? — спросил конвоир.

— Патриоты своего народа, — ответил подоспевший к машине Эрих.

— Канарис и Гиммлер покажут вам, какие вы патриоты, — не сдавался конвоир.

Франц дал автоматную очередь. Шофер и конвоир были убиты. Он опустил автомат.

— Это я за моего отца-коммуниста, расстрелянного в 1933 году по приказу Гитлера.

Гофрих вывел из машины русского военнопленного.

— Теперь нужно срочно сжечь эту колымагу вместе с трупами, а рамы пусть останутся на память Петцету.

Эрих сел за руль машины, а Франц и Гофрих стали снимать с военнопленного наручники. Сафарову не верилось, что его высвободили из лап абвера...

* * *

Швайберг сразу вернулся к себе домой и ждал возвращения группы Гофриха. Ему казалось, что слишком долго тянется время. Прошло уже около девяти часов, а группы, находившейся в засаде на автостраде за городом, все еще нет и нет. Разведчик ожидал возможного дополнительного сообщения от Гофриха. Однако тот никаких сигналов не подавал. «Неужели провал?» — размышлял Швайберг, шагая по комнате.