Пеппи Длинныйчулок - [20]

— Как мило с вашей стороны, что вы меня пригласили. Меня еще никогда не звали на чашку кофе.

Посередине стола красовался огромный сливочный торт, украшенный красным цукатным цветком. С минуту Пеппи стояла, заложив руки за спину, не в силах отвести глаз от красного цветка, и вдруг она нагнулась над тортом и выкусила из него весь цукатный цветок. Она проделала это так стремительно, что до ушей вымазалась кремом.

— Ха-ха-ха, — рассмеялась Пеппи. — Теперь давайте играть в жмурки. Но мне придется все время водить, я ничего не вижу.

Пеппи высунула язык и принялась облизывать губы и щеки.

— Что и говорить, случилась беда, — сказала она. — Но так как торт все равно погиб, мне ничего не остается, как поскорей его прикончить.

Сказано — сделано. Вооружившись лопаточкой, Пеппи быстро заглотала торт и с довольным видом похлопала себя по животу.

В это время фру Сеттергрен как раз вышла за чем-то на кухню, поэтому она не знала, что происходит в гостиной. Но другие дамы строго глядели на Пеппи. Видно, им тоже хотелось отведать этого торта. Пеппи заметила, что дамы недовольны, и решила их ободрить.

— Не следует огорчаться по пустякам, — сказала она им. — Берегите свое здоровье. В гостях надо всегда веселиться.

Она схватила сахарницу с пиленым сахаром и вывалила сахар на пол.

— Ой, что я наделала! Как я могла опростоволоситься! Ведь я же думала, что здесь сахарный песок. Верно говорят: пришла беда — отворяй ворота. Если рассыпаешь пиленый сахар, есть только один способ выйти из положения: надо тут же рассыпать песок.

Пеппи схватила со стола другую сахарницу, на этот раз с сахарным песком и, набрав полный рот песку, принялась что было силы дуть, фонтаном разбрызгивая песок по комнате.

— Если уж это не поможет, то ничего не поможет!

И она перевернула сахарницу и высыпала остатки песка на пол.

— Прошу всех обратить внимание, на этот раз я не ошиблась, рассыпала сахарный песок, а не кусковой сахар, значит, я исправила свой промах. Знаете ли вы, как приятно ходить по песку? — спросила она у почтенных дам и, не долго думая, сняла туфли и чулки.

— Уверяю вас, вам тоже следует попробовать, — снова обратилась она к дамам. — Лучше ничего на свете нет, поверьте мне!

Как раз в эту минуту фру Сеттергрен вернулась из кухни. Увидев, что по всему полу рассыпан сахар, она резко схватила Пеппи за руку и повела ее к дивану, где сидели Томми и Анника. Сама же она подсела к своим гостям и предложила им еще по чашечке кофе. Обнаружив, что торт бесследно исчез, фру Сеттергрен очень обрадовалась, решив, что дамы по достоинству оценили ее кулинарное искусство.

Пеппи, Томми и Анника тихо разговаривали на диване. В камине по-прежнему пылал огонь. Дамы пили кофе, и в гостиной снова воцарилась тишина и покой. И как всегда, когда дамы пьют кофе, разговор зашел о домашних работницах. Говорили о том, как трудно сейчас найти хорошую работящую девушку и как все они небрежно относятся к своим обязанностям. И дамы сошлись на том, что вообще не стоит держать домашних работниц, лучше все делать самим — будешь по крайней мере знать, что все сделано на совесть. Пеппи сидела на диване и молча слушала разговор дам.

— У моей бабушки была работница, которую звали Малин, — вдруг сказала она громко. — У этой Малин был только один недостаток: ее мучили мозоли на ногах. Как только к бабушке приходили гости, Малин кидалась на них, норовя укусить в икру. И ругалась… О! Как она ругалась! На весь квартал было слышно! Впрочем, ругалась она не всегда, а только когда была в веселом настроении. Но гостям ведь было невдомек, что Малин так веселится. И вот однажды к бабушке пришла с визитом очень старая дама, жена пастора. Малин тогда еще только поступила к бабушке. Не успела пасторша усесться в кресло, как в комнату ворвалась Малин и вцепилась зубами ей в ногу. Пасторша так завопила, что Малин с испуга еще плотнее сжала челюсти. И потом, представьте себе, она уже не смогла разжать их до пятницы. Так что бабушке пришлось самой чистить картошку. Но зато картошка была хоть раз почищена как следует. Бабушка чистила ее так усердно, что, когда кончила, перед ней на столе лежала гора очисток, а картошки вообще не осталось. Только одни очистки! Но после той пятницы пасторша к бабушке больше ни ногой: старушка не понимала шуток. Зато Малин была в отличном настроении. Но характер у нее — спору нет — был все-таки нелегкий. Однажды, когда бабушка пырнула ее вилкой в ухо, она целый день дулась.

Пеппи огляделась вокруг и дружески улыбнулась дамам.

— Да, вот какой была эта Малин… Приходится терпеть, — раздумчиво произнесла она и со вздохом сложила руки на животе.

Дамы делали вид, что не слышат болтовни Пеппи, и продолжали свой разговор:

— Если бы моя Роза была хотя бы чистоплотной, ее еще можно было бы держать в доме, — сказала фру Берггрен, — но она такая грязнуля, настоящий поросенок.

— А вы бы поглядели только на Малин, — снова громко произнесла Пеппи. — Вот неряха так неряха! Бабушка говорила, что никак на нее не нарадуется, и даже долго считала ее негритянкой, такая она была черная. Но потом выяснилось, что это просто неотмытая грязь. А однажды на благотворительном балу в ратуше Малин получила первый приз за самые грязные ногти… Даже страшно подумать, — весело закончила Пеппи, — до чего же люди бывают грязны!