Пепел державы - [23]
— Надобно слать к императору посла с грамотой, в коей я сообщу, что радуюсь заключению скорого союза и жду папских и испанских послов на Москве, — молвил Иоанн и уложил руки на резные подлокотники. — Ежели все так, удастся, глядишь, османов обратно в их пустыни выбить прочь от христианских святынь?
— И Крым, государь, твоим будет, — с улыбкой отвечал Нагой, — хан Девлет-Гирей, говорят, слаб, ныне среди знати там началась замятия, беи режут друг друга за богатства, сыновья хана грызутся за власть… Самое время!
Глаза государя вспыхнули. Крым! Чем скорее, тем лучше! И тогда Греческое море будет в руках Иоанна! Сколько земли можно будет засеять, застроить новыми городами и деревнями, заселить! Там, в Крыму, родится русский флот! Максимилиан, возможно, пришлет мастеров, которые обучат русских корабельщиков, и флот Иоанна очистит море от османских кораблей! А затем покорение Константинополя… Освобождение великого города от гнета мусульман. И он возьмет греков под свою защиту, восстановит православные святыни и поистине станет величайшим православным государем! И его пьянили мысли о господстве, о славе и величии, коими он грезил, и не думал об разорившемся голодном русском народе, который из последних сил работал до полусмерти и нищал, нищал, вымирая, обеспечивая эту затянувшуюся войну с Речью Посполитой и Швецией, прокармливая войска, пополняя государевы сундуки…
— К лету соберемся в поход, — заявил Иоанн решительно. — К осени будем в Крыму. Надобно подготовиться. А пока… не заскучали там казачки? Запорожцы от крымцев не меньше нас страдали. Надобно писать гетману…
— Еще, государь, — исподлобья глядя на царя, молвил Нагой. — Купцы говорят, татары по навету османского султана ходили с походом на Литву и пограбили южные земли, полона много увели.
— Поход на Литву? — Иоанн свел брови к переносице и чуть подался вперед.
— Да, государь. А султан тем временем наказал шляхтичам, дабы не выбирали они императора Максимилиана, а сделали королем какого-то трансильванского воеводу, с коим у султана союз.
Иоанн унял вспыхнувший было гнев — нет, султан не должен и не может помешать его великим планам! Да и разве выберут поляки королем какого-то безродного воеводу? Они же не дураки!
— Гетману запорожцев велите отправить деньги и порох. Пущай татар потреплют перед нашим походом, — чуть погодя, молвил царь, пристально глядя на Нагого; было видно, ему не терпится отомстить крымцам и османам за их вмешательство в борьбу за польскую корону.
И волей русского царя вскоре потечет по степям в сторону Крыма казачья конница, и воспылают татарские поселения, и прольется кровь. Недавно прибывшие из похода крымцы не смогут собрать сильное войско. С трудом отбиваясь, их небольшие отряды будут гибнуть в неравных боях. Казаки не станут щадить ни стариков, ни женщин, ни детей, нападая на татарские селения со свистом и гиканьем…
Клубится дым от разоренных и пожженных татарских деревень, и текут казачьи отряды дальше, к самому Перекопу, куда уже толпами стремятся многочисленные беженцы… Вокруг крепости все будет обращено в пепел, и казаки, не имея возможности взять мощный Перекоп, вернутся обратно, подойдут к небольшой крепости Ислам-Кермен[11], кою возьмут едва ли без боя, ограбят, сожгут и с малыми потерями и богатой добычей уйдут за Днепр. Девлет-Гирей, уже безнадежно больной и слабый, мало принимавший участие в управлении государством, оставит это вероломное нападение без ответа. Беи, опасаясь вероятного похода русского царя, будут настаивать на переговорах с Иоанном и заставят сыновей хана снарядить посольство в Москву.
Но все это будет потом, после того как Иоанн отправит запорожскому гетману свое послание.
— Чего встал? Ступай прочь! — раздраженно молвил Иоанн, заметив, что Афанасий Нагой никуда не уходит. Он вновь поклонился и молвил:
— Еще об одном хотел доложить тебе, государь. Нынче все сыскные и посольские дела перешли ко мне. А в заточении, как известно, сидит еще один сообщник Тулупова и Умного-Колычева — Протасий Захарьин.
Иоанн сидел недвижно.
— Молви далее, — дозволил он.
— Нынче приезжал ко мне тайно сам боярин Никита Романович Захарьин. Он предлагал мне серебро, много серебра, дабы я спас Протасия Захарьина и содеял все для того, дабы я убедил тебя его отпустить.
Глаза Иоанна недобро сверкнули. Он всегда благосклонно относился к брату своей любимой покойной жены Анастасии и ведал, что Никита Романович никогда не вступал ни в какие заговоры, не плел интриги. Заботился токмо о своей большой семье и государственной службе. И теперь от этой вести Иоанну почему-то по-особенному стало гадко.
— Вот как? Никитка богатством кичится своим? — молвил он с презрительной усмешкой.
Нет, Нагой не испытывал неприязни к Захарьиным и не ставил перед собой цели погубить боярина. Тем более он до последнего сомневался в том, стоит ли соглашаться на предложение Никиты Романовича — тот предлагал приличную сумму! Но вскоре решил, что выслужиться перед царем важнее, стало быть, надобно доказать ему свою верность.
— Сам небось прикарманил серебро-то? А? — лукаво спросил Иоанн. Едва Нагой, вмиг побледневший, хотел возразить, но Иоанн махнул ему рукой и отвернулся:
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Гейнце писал не только исторические, но и уголовно-бытовые романы и повести («В тине адвокатуры», «Женский яд», «В царстве привидений» и пр.). К таким произведениям и относится представленный в настоящем издании роман «Людоедка».
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.
Аннотация издательства: Герой Первой Мировой войны, командующий 2-ой армией А.В.Самсонов погиб в самом начале войны, после того, как его войска, совершив знаменитый прорыв в Восточную Пруссию, оказались в окружении. На основе исторических материалов воссоздана полная картина трагедии. Германия планировала нанести Франции быстрый сокрушительный удар, заставив ее капитулировать, а затем всеми силами обрушиться на Россию. Этот замысел сорвало русское командование, осуществив маневр в Восточной Пруссии. Генерал Самсонов и его армия пошли на самопожертвование.
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.