Пендервики весной - [72]

Бетти взяла одно печенье и стала медленно есть. Её вкусовые ощущения, как и все прочие, притупились. Но крошки шоколада напоминали о радости, и она молча поблагодарила за это Кейко.

– Хорошее, – сказала она Бену.

Ему показалось, что она уже выглядит чуточку лучше, но не настолько, чтобы сразу обрушивать на неё новость про Оливера. Поэтому он начал с Норы и Тесс.

– Я всё-таки добился от этих близняшек, чтобы они меня не доставали.

– А они разве тебя доставали? Ты говорил, они просто на тебя смотрели, а ты убегал.

– Ничего не убегал! – Слово показалось Бену каким-то трусливым. – Просто я избегал их.

– Угу. – Бетти потянулась за вторым печеньем.

– В общем, мне надоело их избегать, так что сегодня, когда они опять начали на меня смотреть, я подошёл прямо к ним и сказал: «Нора и Тесс, я уверен, что вы прекрасные люди, но я не настроен завязывать с вами отношения».

Бен не стал уточнять, что он научился этой фразе у Ника. Пусть Бетти думает, что он сам её сочинил, так взрослее. Зато если она станет расспрашивать, он расскажет, как Нора и Тесс отреагировали на его слова: переглянулись, сказали, что они тоже не настроены, и спокойно ушли. Это только убедило Бена, что девочки – ещё более странные существа, чем он подозревал до сих пор, и правильно он делает, что всегда уклоняется от общения с ними – конечно, кроме тех, которые доводятся ему сёстрами.

Бетти не стала расспрашивать. Но хотя бы доела второе печенье и сидела на кровати прямо, а не как куль. Да, можно уже сообщать ей главные новости.

– В общем, Розалинда приезжает сегодня вечером, – сказал он.

Бетти выслушала эту информацию, попыталась почувствовать что-нибудь. Нет, от того, что Розалинда приедет днём раньше, ничего не меняется.

– Почему?

– Потому что она думает, что ты умираешь… или вроде того. Я же не знаю, что мама с папой ей говорили. Но, Бетти, из-за того, что она так спешит тебя увидеть, её опять привезёт сюда Оливер.

– Ой. – Бетти уронила печенье обратно в пакет. Ещё и Оливер. И тоже из-за неё.

– Бетти, надо же что-то с этим сделать!

– Я ничего не могу. – Всё, что она пыталась сделать до сих пор, заканчивалось очень плохо – с чего бы ему в следующий раз заканчиваться как-то по-другому?

– Можешь, Бетти! Ты можешь позвонить Розалинде и сказать, что тебе лучше. – Вдохновляясь, Бен продолжал развивать свой план: – А если бы ты ещё объяснила ей про всё остальное, ну что ты собиралась съездить в Бостон…

– Нет! И ты тоже не вздумай проболтаться, ты поклялся!

– Ладно, тогда просто скажи ей, что ты уже выздоровела и не будешь больше спать и спать. Скажи ей это, Бетти, пожалуйста!

Но от вести о приезде Оливера туман вокруг Бетти сгустился даже сильнее прежнего, теперь ей нужно было остаться одной.

– Всё, я сплю. Можешь доедать печенье.

– Подумай о Лидии, как она ненавидит Оливера! – умолял Бен. – А он ведь может стать… как его… зятем – и мы никогда больше не увидим Томми!

– Бен, ты же знаешь, Розалинда – разумный человек. Она не выйдет замуж за Оливера.

Бену хотелось ответить: он думал, что и Скай разумный человек и не выгонит Джеффри из дома, и что Бетти тоже разумный человек и не будет убегать в Бостон, а потом лежать, и лежать, и лежать в постели, – а что оказалось? Но разговор закончился, Бетти уже снова легла и закрыла глаза.

– Извини, Бен, – пробормотала она и уткнулась лицом в бок Фантика.

Вечером, едва войдя в дом, Розалинда побежала наверх, в комнату Лидии, чтобы проведать Бетти. Но Бетти то ли спала, то ли притворялась, что спит, – она и сама теперь с трудом отличала одно от другого, – и Розалинда ушла разочарованная.

Глава двадцатая Совстарсеспенбен

В субботу рано утром Бен на цыпочках вышел из своей комнаты и направился в другой конец коридора. Он хотел убедиться, что Бетти находится там, где и должна находиться. Не то чтобы он прямо опасался, что его сестра всё-таки сбежит в Бостон, но было как-то спокойнее знать, что она не сбежала.

Поэтому он тихонько приоткрыл дверь Лидииной комнаты – совсем чуть-чуть, только чтобы увидеть, что да, Бетти здесь, спит на кровати для большой девочки, вместе с Фантиком и Гибсоном. Потом так же тихонько её закрыл и ушёл. У себя в комнате Бен сел на пол и принялся составлять пирамидки из камней – от этого настроение у него всегда улучшалось.

Оливер вернулся ещё оливеристей, чем уезжал, говорил о каких-то никому не известных фильмах, один из них назывался, если Бен правильно расслышал, «Скромное обоняние кого-то там» – про то, как какие-то люди ходят-ходят и никак не могут поесть[88]. Бен даже ушёл спать на полчаса раньше – просто чтобы быть подальше от Оливера, и ещё долго, лёжа в постели, беспокоился о Бетти и думал о фильмах, которые он сам будет снимать когда-нибудь вместе с Рафаэлем и в которых у всех будет много, много еды – всегда, даже посреди нашествия инопланетян.

Бен составил три свои жеоды друг на дружку, а обсидиан переложил на холмик из розовых кварцев. Хотелось есть, но в доме никто пока не спешил просыпаться и до завтрака явно было ещё далеко. Прокрасться на кухню за хлопьями? Но красться надо мимо гостиной, а там Оливер спит на диване – опять слушать это жуткое хр-р-р-р-р-р.