Пена - [62]
— Где этот Рашков?
— Это от границы недалеко.
— И что я там делать буду?
— Подождете несколько дней. Честно говоря, я туда не съездил, потому что одному уж больно тоскливо. С тех пор как сын умер, ни минуты не могу находиться в одиночестве. Как только остаюсь один, сразу такая тоска накатывает, что хоть вешайся.
— Вы так его любили?
— Даже не знаю. Но когда он умер, как-то пусто стало, ужасно пусто. Вы правда верите, что мертвые живы?
— Либо мертвые живы, либо живые мертвы…
— А вы интересная девушка. С вами я мог бы быть счастлив…
Глава VI
«Эх, не знает границ глупость человеческая!» — сам себе удивлялся Макс.
Он заплатил десятку за комнату на Дзикой, но дни идут, а он по-прежнему живет в «Бристоле». Тереза готова ехать с ним хоть на край света, ясно сказала: с ним куда угодно. Но Райзл забрала у него паспорт! Он звонил ей по нескольку раз на дню, но никто не брал трубку. Один раз Райзл все-таки подошла к телефону и сказала: «Некогда мне сейчас к липачу идти, не могу больного оставить…»
Макс метался по комнате. Он отдал свой аргентинский паспорт какой-то суке, шлюхе с Крохмальной. В полицию заявить? Или пойти к ней и приставить револьвер ко лбу? Крик поднимет, дружков позовет. Сперва его отметелят, потом его же и арестуют. В Варшаве должен быть аргентинский консул, но где его искать? И что Макс ему скажет? Что неизвестно кому паспорт отдал, как дурак?
«Ну и влип же я!»
Он попробовал позвонить Баше. К телефону подошла хозяйка, рявкнула:
— Баша занята!
И швырнула трубку.
«Так мне и надо! — корил себя Макс. — Неспроста это. Проклял святой человек!»
Без паспорта даже в Рашков не съездить. Войдут в поезд жандармы, спросят документы и, если их нет, сразу отправят по этапу. Но ведь Макс родился в Рашкове, может, там удастся найти метрику…
«Застрелю ее, как собаку! А потом себе пулю в лоб! — думал Макс. — Всяко лучше, чем сгнить в тюрьме».
Он вышел в коридор, опять позвонил Райзл и услышал в трубке низкий мужской голос.
— Райзл здесь живет?
— Да. Чего вы хотите?
— Мне надо с ней поговорить.
— Как вас зовут?
— Макс. Макс Барабандер.
— Барабандер? Подождите.
Макс подождал пять минут, но никто так и не подошел. Он повесил трубку, снова позвонил, но никто не ответил. Он позвонил в третий раз, в четвертый.
Может, Райзл знает, что он встречался с Терезой? Шпионов к нему подсылает? Или просто его паспорт нужен ей для каких-то грязных делишек?
«Застрелить — этого мало, — думал Макс. — Живьем ее на куски порезать! Умолять будет, чтобы я ее прикончил!»
Он забыл все прежние обиды, ни на кого не держал зла. Давно прошли мальчишеские фантазии о том, чтобы кого-нибудь застрелить, избить, зарезать. Теперь все мысли о женщинах, нервах, врачах, курортах, гидропатии. Но сейчас Макс чувствовал, что кровь закипает от гнева.
Он открыл чемодан и достал револьвер. Пересчитал патроны и решил: «Нет, лучше нож купить. Только где бы?»
Надо побродить по рынкам. Сперва стоит заглянуть на тот, который у Железных ворот, там по-еврейски говорят.
«Это судьба», — решил Макс.
Вспомнил сон, где он сидит в Арсенале, а другие заключенные молча на него глазеют.
Страшный сон. Макс видел его десятки раз и всегда просыпался в холодном поту, уверенный, что узрел будущее, подобно фараону, царю египетскому… Как звали этого, из Пятикнижия, хлебодара, которому Иосиф растолковал его сон?
Вспомнились слова: «А птицы будут клевать с тебя плоть твою»[96].
Макс ясно увидел перед собой картину, как когда-то в хедере: темница, Иосиф в разорванной рубахе, с длинными волосами… Виночерпий, хлебодар… «Господь вознесет голову твою и возвратит тебя на должность твою…»[97] «Фараон снимет голову с тебя и повесит тебя на дереве…»[98]
Когда-то Макс учил Тору и до сих пор помнил что-то из комментария к стиху «Ваани бевойи ми-Падон…»[99]: «Хотя я утруждаю тебя, чтобы ты отвез и похоронил меня в земле Ханаанской, я с твоей матерью поступил не так… Это расстояние… Земля была в ямах, как решето…»[100] Попытался вспомнить, что там еще, но так и не смог. Только напев меламеда звучал в памяти.
«А меламеда-то как звали? Ичеле Хенчинер… Эх, да какая теперь разница? Пропащий я человек… От судьбы не уйдешь…»
Макс сунул револьвер в карман брюк, запер дверь и спустился по лестнице. Ключ отдал портье. Мысленно попрощался с гостиницей, с портье, с коридорными: «Сегодня, наверно, буду в тюрьме ночевать, а может, меня и вообще в живых не будет… Прости, Рашель… Прости меня, Циреле… Простите меня, святой человек… Я заслужил это наказание! Хорошо, если хоть на еврейском кладбище похоронят…»
Он шел по Театральной площади, по Сенаторской улице, по Банковской площади. Часы на ратуше показывали десять минут третьего. На каланче, высоко-высоко, надо голову задирать, чтобы увидеть, — крошечная фигурка пожарного. Наблюдает, не горит ли где-нибудь. К Оперному театру подкатила платформа с декорациями. На задниках нарисованы дома, сад, речка с лебедями…
На Банковской площади в ворота опять въезжала карета с деньгами под охраной двух вооруженных полицейских. Макс посмотрел на них, они — на него. А что, если достать револьвер и их застрелить? Сразу же схватят, на улице полиции полно… Да ладно, глупости! Они-то в чем виноваты? У них дети, наверное…
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. Польское восстание 1863 года жестоко подавлено, но страна переживает подъем, развивается промышленность, строятся новые заводы, прокладываются железные дороги. Обитатели еврейских местечек на распутье: кто-то пытается угнаться за стремительно меняющимся миром, другие стараются сохранить привычный жизненный уклад, остаться верными традициям и вере.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Выдающийся писатель, лауреат Нобелевской премии Исаак Башевис Зингер посвятил роман «Семья Мускат» (1950) памяти своего старшего брата. Посвящение подчеркивает преемственность творческой эстафеты, — ведь именно Исроэл Йошуа Зингер своим знаменитым произведением «Братья Ашкенази» заложил основы еврейского семейного романа. В «Семье Мускат» изображена жизнь варшавских евреев на протяжении нескольких десятилетий — мы застаем многочисленное семейство в переломный момент, когда под влиянием обстоятельств начинается меняться отлаженное веками существование польских евреев, и прослеживаем его жизнь на протяжении десятилетий.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965) — один из самых проницательных писателей в английской литературе XX века. Его называют «английским Мопассаном». Ведущая тема произведений Моэма — столкновение незаурядной творческой личности с обществом.Новелла «Сумка с книгами» была отклонена журналом «Космополитен» по причине «безнравственной» темы и впервые опубликована в составе одноименного сборника (1932).Собрание сочинений в девяти томах. Том 9. Издательство «Терра-Книжный клуб». Москва. 2001.Перевод с английского Н. Куняевой.
Они встретили этого мужчину, адвоката из Скенектеди, собирателя — так он сам себя называл — на корабле посреди Атлантики. За обедом он болтал без умолку, рассказывая, как, побывав в Париже, Риме, Лондоне и Москве, он привозил домой десятки тысяч редких томов, которые ему позволяла приобрести его адвокатская практика. Он без остановки рассказывал о том, как набил книгами все поместье. Он продолжал описывать, в какую кожу переплетены многие из его книг, расхваливать качество переплетов, бумаги и гарнитуры.
Вниманию читателей предлагается сборник рассказов английского писателя Гектора Хью Манро (1870), более известного под псевдонимом Саки (который на фарси означает «виночерпий», «кравчий» и, по-видимому, заимствован из поэзии Омара Хайяма). Эдвардианская Англия, в которой выпало жить автору, предстает на страницах его прозы в оболочке неуловимо тонкого юмора, то и дело приоткрывающего гротескные, абсурдные, порой даже мистические стороны внешне обыденного и благополучного бытия. Родившийся в Бирме и погибший во время Первой мировой войны во Франции, писатель испытывал особую любовь к России, в которой прожил около трех лет и которая стала местом действия многих его произведений.
Одноклассники поклялись встретиться спустя 50 лет в день начала занятий. Что им сказать друг другу?..
В том выдающегося югославского писателя, лауреата Нобелевской премии, Иво Андрича (1892–1975) включены самые известные его повести и рассказы, созданные между 1917 и 1962 годами, в которых глубоко и полно отразились исторические судьбы югославских народов.
В этом романе Хаима Граде, одного из крупнейших еврейских писателей XX века, рассказана история духовных поисков мусарника Цемаха Атласа, основавшего ешиву в маленьком еврейском местечке в довоенной Литве и мучимого противоречием между непреклонностью учения и компромиссами, пойти на которые требует от него реальная, в том числе семейная, жизнь.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.