Пена - [60]
— Это был не Артуро?
— Не знаю. Я часто уже сама не могу понять. И зачем все это вам рассказываю, тоже не знаю. Вы не местный, скоро уедете. Мне бояться нечего. Я говорила с профессором Ахаровичем, он меня обследовал, провел со мной целую серию сеансов и во всеуслышание заявил, что я обладаю сверхъестественными способностями. Но каждую ночь приводить к князю Сапеге его жену ни один медиум не сможет.
— И вы стали его женой?
Тереза подняла глаза.
— Как вы догадались?
— Когда-то я был вором. Уж я-то знаю, как простака облапошить.
— Вором? Где?
— Здесь, в Варшаве.
— Правда? Хотя все возможно. В общем, теперь я должна два раза в неделю приходить к князю. Он словами не ограничивается. Обнимает, к себе прижимает, домогается меня. Это уже проституцией попахивает. Но Бернард меня заставляет. Мало того что князь хорошие деньги платит, он к тому же горький пьяница и почти сумасшедший. Уже угрожал Бернарду, что его застрелит. Он и мне револьвер к груди приставлял. Представляете? Любящий муж угрожает фантому жены револьвером! Вот до чего человеческое безумие доходит!
— Он знает, что это вы, а не его жена.
— Да, знает. Но он рад обманываться. Я долго не выдержу. Если не смогу бежать, руки на себя наложу.
На улице стемнело, зажглись электрические фонари. Через открытую форточку тянуло теплым ветерком. Макс заметил, что дни уже становятся короче. Скоро месяц элул, когда рыба в воде трепещет и евреи читают покаянные молитвы.
Тереза проголодалась, и Макс заказал ей то же, что и себе. Он смотрел, как она ест, и думал: «Духов есть не будешь, приходится живот обычной пищей набивать, как всем людям… Интересно, сгодится ли она для моего плана?»
Шмиль Сметана слег, а Райзл велела ждать. Весь проект вот-вот рассыплется. Циреле он потерял, как получится с Башей, зависит от Райзл. А ведь Шмиль может пролежать и недели, и месяцы, и годы.
Макс нахмурил брови.
— Вы от сумасшедшего князя хотите сбежать или от этого, как его, от Школьникова тоже?
— От всех сразу.
— И что в Аргентине собираетесь делать? Замуж выйти?
— А вот тут я сама разберусь.
— Школьникова, значит, больше не любите?
— Он так меня окрутил, я просто игрушка в его руках. Использует меня. Вы же его видели, сами все знаете. Советы раздает налево и направо. Я слышала, он вам о гипнотизме говорил, о телеграммах, а самому уже никакой гипнотизм не поможет. Он же почти сумасшедший, по психиатрам ходит. Это правда. Он и меня больной сделал. Если не вырвусь от него, меня паралич разобьет на нервной почве.
— А я-то что могу для вас сделать?
— Я не могу заказать заграничный паспорт, если он узнает, такой скандал устроит! Сам гоняет меня к Сапеге, но ужасно ревнив! Как вы думаете, сколько ему лет?
— На вид лет пятьдесят.
— Ему пятьдесят восемь. Мне надо всего лишь небольшую сумочку собрать и через границу перебраться. Думала, в этом вы мне и поможете.
— Пересечь границу — это ерунда. Но дальше-то что? Деньги у вас есть на первое время?
— Немного есть. Сколько стоит добраться до Аргентины?
— Нельзя все до копейки на билет потратить. Когда вы туда приедете, вы же не с первого дня начнете на ваших духах зарабатывать. Сперва надо знакомства завести. В Аргентине женщине нельзя одной на улице показываться. Если вы идете одна, к вам тут же какое-нибудь отребье прицепится, и полиция заступаться не будет. Там так: если девушка идет по улице без «компаньеро», как там говорят, значит, это проститутка.
Тереза подняла голову от тарелки.
— Да что вы, правда? А в Америке? Я имею в виду, в Нью-Йорке?
— Везде одинаково. Женщина без мужчины — как корабль без руля.
— Вот поэтому Бернард и имеет надо мной такую власть. Я сама не могу ни объявление в газету дать, ни жилье снять. И долго еще женщины будут порабощены? Я слышала, за границей по-другому.
— Нет, так же. В Лондоне демонстрация была, одна женщина даже на министра набросилась, дескать, равноправия хотим, но помогло как мертвому припарки. Если не мужчина, то служанка должна вас сопровождать, или мать, или еще кто-нибудь, иначе ни в одну гостиницу не пустят. А у духов как? Равноправие?
— Ну вот, смеетесь надо мной…
— Я не смеюсь, просто спросил. Если духи едят и разговаривают, значит, у них все как у людей. А если серьезно, в Аргентине даже хуже, чем здесь. В Буэнос-Айресе тоже есть гадалки, я даже к одной ходил. Но она уже немолодая, давно работает, и к тому же местная. Сами понимаете, вам придется испанский выучить. Евреи редко обращаются к гадалкам, да и сколько там евреев? Так что без испанского никак. В вашей профессии нужно уметь людям зубы заговаривать. Какие языки вы знаете, кроме еврейского и польского?
— Еще русский.
— И все?
— И все.
— В общем, куда бы вы ни приехали, надо выучить язык, чтобы говорить свободно, бегло. Слышали, как цыганки говорят?
— Пожалуйста, не равняйте меня с ними. Я пришла к вам с надеждой, что вы мне поможете, а вы меня огорчаете.
— Я вам говорю как есть. Вы же не хотите, чтобы я врал.
— Я не обязана быть медиумом.
— Чем бы вы ни думали там заниматься, знать язык все равно нужно. Если на фабрику пойдете, будете гроши зарабатывать. В Аргентине еврейки не работают. В Нью-Йорке по-другому. Работаете в мастерской у своего земляка или еще где-нибудь, и никто вас не трогает. Я там был, знаю, что к чему. Но и там нелегко. Снимаете жилье у миссис — это хозяйка, значит. Спите в одной комнате еще с тремя девушками. Целую неделю трудитесь, но хорошо, если на хлеб хватает. На работу едете на поезде, с работы на поезде. Зимой от холода дрожите, летом от жары задыхаетесь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.