Печать Раннагарра - [31]

Орки сурово выставили вперед свои квадратные подбородки, натужно переваривая выстроенную Кассом логическую цепочку. Нарварг тяжело сглотнул, а Урхурт одарил его таким убийственным взглядом, что Оливия невольно поежилась и незаметно сдвинулась за спину Ястреба. Если белобрысый Нарварг был просто здоровенным, то его темноволосый папаша — необъятно-огромным, и на его фоне сынок смотрелся как-то мелковато. Впрочем, стоящие за их спинами соотечественники выглядели не менее устрашающе: полуголые, вооруженные до зубов, мрачно сдвинувшие густые брови, они были похожи на ожившие каменные утесы.

— Вышло недоразумение, герцог, — прочистил горло Урхурт. — Мой сын не хотел обидеть вашу жену и весь Аххад в ее лице. Мальчик просто ее не за ту принял и готов искренне принести свои извинения.

— Герцогиня, я прошу прощения, за грубость и недостойное поведение, — Нарварг шагнул навстречу Оливии, наклонив голову и мрачно взглянув на нее исподлобья.

Взгляд орка Оливии не понравился, поэтому, посчитав, что он недостаточно осознал всю степень своей вины, она язвительно пожаловалась его высокородному папаше:

— А еще он с меня деньги требовал!

На лбу Нарварга выступила испарина. Затравлено посмотрев сначала на наливающегося нескрываемой злобой нелюдя, а затем на его наглую жену, он, не выдержав, воскликнул:

— Да не было такого!

— Бы-ыло! — мстительно потянула Оливия. — Он сказал: «Ты мне заплатишь!» — повернулась она к Ястребу.

— М-м-м, — люто глядя на Нарварга, сузил глаза герцог. — И сколько моя жена вам должна? Или, вернее, сколько вам должен я?

— Маршал! — Урхурт попытался изобразить на своем жутковатом лице подобие улыбки, которое стало больше похоже на звериный оскал. — Простите моего сына, он иногда бывает крайне несдержан в словах и не всегда выбирает выражения, но тому есть причина. Он воин, и большую часть своей жизни провел в горах и лесах. Ему просто неведомо, как стоит обращаться с женщинами такого высокого положения, как ваша жена.

— Плохо, — нравоучительно заметил герцог. — Ваш сын собрался жениться! Амирэль Варгард — дочь племенного эрла, и по крови и положению не уступает моей жене. Ее отцу вы тоже будете объяснять, что ваш сын вышел из лесу, поэтому такой грубиян? Возможно, если бы вы объяснили своему отпрыску, что женщина — это не деревянная дубинка, моя жена так не оскорбилась бы его хамским отношением к шейне Амирэль.

Нарварг, став мрачнее грозовой тучи, понуро опустил голову, а его отец, пытаясь сгладить ситуацию, вежливо обратился к надувшейся Оливии, изображающей смертельную обиду на лице:

— Герцогиня, позвольте в качестве наших глубочайших извинений преподнести вам скромный подарок — лунную кобылицу.

Бровь Касса удивленно поползла вверх: «скромный подарок» стоил целое состояние. Степные скакуны Грэммодра ценились на вес золота, и орки очень удачно торговали ими по всему Середиземью, а лунные кобылицы вообще были редкостью. Удивительной красоты животные с серебряной гривой и хвостом всегда были предметом зависти и восхищения. Такая лошадь была воистину королевским подарком!

— Ну, не знаю, — вяло проронила Ли, мельком взглянув на Ястреба.

«Соглашайся», — прозвучало в ее голове. От неожиданности она вздрогнула, не мигая уставившись в ярко сияющие глаза нелюдя. — «От таких подарков нельзя отказываться», — снова передал ей свои мысли он.

Ли повернулась к оркам, замершим перед ней в ожидании, с напряженной тревогой, написанной на их суровых лицах.

— Я принимаю ваши извинения, — милостиво сообщила Ли, и над толпой зеленых великанов пронесся дружный облегченный вздох.

— Вы позволите показать вашей жене подарок? — обратился к Кассу Урхурт.

Герцог слабым кивком головы дал согласие, после которого двое орков из окружения фэа-торна быстро покинули зал, а заметно расслабившийся Урхурт миролюбиво предложил супружеской чете дель Орэнов выпить с ним тэккле — традиционного напитка орков.

— Пей, иначе обидятся, — шепнул охотнице Касс, когда ей преподнесли инкрустированный золотом рог с красноватой пенящейся жидкостью внутри. Оливия отхлебнула кисловато-горьковатого шипящего пойла, по вкусу немного напоминающего эль, и орки, одобрительно склонив головы, выкрикнули: «Орхэ!», вскинув вверх свои мускулистые ручищи.

Испив по кругу из кубка, они стали по очереди подходить к Кассу и Оливии, дружелюбно хлопая их по плечу.

После того, как странная церемония закончилась, рука у Оливии ощутимо ныла и пекла, и девушка для себя решила больше никогда не связываться с орками: синяк на плече, после их пылкого выражения дружеского расположения, ей был точно обеспечен.

— Считай это признанием в преданности и вечной дружбе, — пояснил Касс. — Распив с орками ураке*, ты дала понять, что твое сердце чисто и открыто для них, а в твой душе нет злого умысла и подлости.

Ли недоверчиво скосилась на довольно скалящихся орков, не зная, радоваться ей такому знакомству или все же опасаться. Могла ли она подумать всего несколько месяцев назад, что жизнь ее так круто изменится: гномы и эльфы в ней уже были, и вот теперь орки… Долго размышлять над превратностями судьбы ей не пришлось, потому что двери в зал распахнулись и все ее мысли просто куда-то испарились, осталось только чувство необъяснимого восторга и трепета от одного только взгляда на великолепное существо, которое привели с собой орки. Лошадь была нереально красивой: гладкая, кипено-белая шкура переливалась лунным серебром и при каждом шаге животного меняла цвет от жемчужно-серого до льдистого перламутра. Волнистая густая грива серебряной рекой лилась по грациозной изогнутой шее кобылы, делая ее просто сказочной красавицей. Лошадь величаво переставила длинные изящные ноги, выбив копытом из мраморного пола мелодичный хрустальный звон.