Павел Чжан и прочие речные твари - [11]
Как были, в куртках и ботинках, они прошли по коридору и закупорились в квадратной комнате, которая в высоту казалась больше, чем в ширину. Павел сменил сценарий, и комната и гардероб у двери наполнились мягким светом, зашелестел кондиционер.
Шестнадцать голых метров в коммуналке – вот и всё, что подарило государство Павлу в честь выпуска из детдома. Стены Павел покрасил, на крюк, торчащий из потолка, повесил неистребимого монстра русских квартир – люстру с тремя плафонами-кувшинками. Пол сперва закрыл ковром – утащил с помойки, кто-то выбросил; затем, когда появились деньги, положил белый ламинат. Купил белый холодильник, небольшой, как в гостиницах, но с автозаказом еды. Белый деревянный шкаф. Спустя десятилетие комната стала снежно-белой целиком, за исключением кувшинок, о которых Павел вечно забывал.
– Вот как-то так, – сказал он, разбив дурацкую тишину.
Он ждал вердикта – вдруг Соня сейчас скривится, или же просто выйдет из квартиры, гонимая запахом борща. Но на ее лице было спокойное любопытство. Разувшись и скинув куртку, она окинула комнату взглядом и подошла к окну. Оперлась на подоконник так, что через тонкую ткань футболки проступили лопатки.
Слишком красивая для этой комнаты, для дома из панелей, для вида из окна.
– И часто ты здесь появляешься? – спросила она.
– Не очень.
– Я так и думала. А зря, уютная комната, – сказала Соня, и Павел фыркнул, не сдержавшись.
– Ну конечно.
– Нет, я серьезно. Есть всё, что нужно, и очень чисто, я удивлена. – Она открыла холодильник и вытащила бутылку вина. – Вот оно. Красное, кстати, не охлаждают.
– Я не знал. – На самом деле, эта бутылка давно лежала. Доставка как-то привезла в подарок, Павел думал, что вино скиснет, и сунул в холодильник, где и забыл. – Достань, пожалуйста. И сыр.
Павел вытащил из ящика бокалы, тарелку и нож. Дома он не готовил, питался в офисной столовке, но набор икеевской посуды держал на всякий случай. Он откупорил бутылку, забрызгав стекло журнального столика, нарезал сыр, натыкал в кубики зубочисток – готово. Холостяцкое эстетство в коммуналке.
Соня сунула в рот кубик сыра, глотнула вина.
– Отличное, умеешь выбирать. А мальчики меня на пиво звали… Я им сразу сказала, что пиво не люблю.
Она облизнула зубочистку, не отрывая от Павла взгляда потемневших глаз. И невозможно было не смотреть на ее обветренные пухлые губы, на белую кромку зубов. На небольшую грудь и горошины сосков, которые наметились под футболкой.
«Мальчики» тоже их видели?
Что-то внутри заворочалось, отозвавшись. В висках зашумела кровь, и остро захотелось закрыть Соне рот ладонью, чтобы не слышать больше слов про пиво и других парней.
Закрыть ей рот рукой, а другую запустить под футболку. Слизнуть пот и пленку табачного дыма с бледной шеи.
Павел торопливо отступил в безопасное спокойное ничто. Сдержанно улыбнулся, сделал вид, будто заинтересовался этикеткой на бутылке: Монтепульчано Д’Абруццо, красное сухое, из региона Абруццо, ноты красных и черных фруктов, что-то про дуб и сафьян… При чем тут вообще сафьян, это же выделанная кожа…
– Что будем смотреть? – спросил он.
Фильм они включили уже после недолгого, похожего на давно изученный танец секса. Смотрели, подключенные к одному планшету, запутавшись в нагретых простынях, но не соприкасаясь: лежать в обнимку Павел не любил. Сюжет оказался так себе: о следователе времен Ху Цзиньтао, который боролся с коррупционерами так лихо, что досталось всей его семье. Герои страдали, монологи тянулись сгущенкой, атмосфера нагнеталась, как давление в двигателе. Не выдержав, Соня сняла очки и принялась ходить по комнате, разглядывая вещи. Ее обнаженное тело наверняка было видно снаружи, неоново светилось в окне на фоне ночи.
Павел прошелся к холодильнику и как бы между делом нажал кнопку, опустив шторы. Он сам еще в детдоме привык к постоянным осмотрам и открытым кабинкам в душевой и туалете, его тело давно ему не принадлежало. Но не хотелось, чтобы кто-нибудь пялился на Сонины стройные ноги с тонкими щиколотками, на грудь, изгиб спины и конопушки на лопатках, небольшой шрам на правом бедре и родинку на шее под волосами – они были только для него. Хотя бы на эту ночь.
– Откуда она у тебя?
Сунув недопитую бутылку обратно в холодильник, Павел обернулся. Соня держала тонкую книгу, почти брошюру. Обложка из картона пожелтела от времени, как и листы внутри, на ней рамкой вился орнамент, в центре которого было название – «Путь ясного разума» – и чайный круг, старое пятно от чашки.
– Это отцовская, – ответил Павел. Книга как книга, сборник китайской философии от неизвестного автора. – А что?
«Путь» оказался редким. «Однажды мне друг показал. Копию», – сказала Соня, переворачивая страницы осторожно, словно держала музейный экспонат. Интерес к немедицинским книгам она проявила впервые за все время знакомства. Даже попросила прочесть ей несколько строк – китайский у Сони был средний.
Павел прочел, чувствуя себя немного глупо, каким-то поэтом, вроде тех, что нараспев декламируют странные строчки на сценах дешевых клубов. Когда звучит не менее странная музыка, всегда печальная, поэт качает вихрастой головой, зрители цедят десятый коктейль, смотрят через арки то ли на поэта, то ли на что-то в сети…
С ранних лет Жене говорили, что она должна быть хорошей: выучиться на переводчика, выйти замуж, родить детей. Теперь ей под тридцать, ни мужа, ни детей – только проблемы с алкоголем и непреодолимая тяга к двоюродному брату. Даша, как ее мать, не умеет выбирать мужчин. Она ищет похожих на отца, пьющих кухонных боксеров, и выходит замуж за одного из них. Илья боится не быть настоящим мужчиной. Зарабатывать нужно лучше, любить семью – больше, да только смысл исчез и жизнь превратилась в день сурка. Новый роман Веры Богдановой «Сезон отравленных плодов» – о поколении современных тридцатилетних, выросших в хаосе девяностых и терактах нулевых.
Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Небольшая фантастическая повесь. Дневнеки, интервью, воспоминания людей, ставших свидетелями и участниками событий, произошедших в небольшом научном городке, после того, как некоторые жители стали обладателями экстрасенсорных способностей.
Сказки, легенды и рассказы по мотивам онлайн-игры. Вообще, друзья говорят, что стихи у меня получаются гораздо лучше. Но я всё-таки решилась собрать все мои сочинения в одну книгу и опубликовать.
Главный герой нового романа Игоря Савельева, студент Кембриджа Алекс (Алексей Николаев) не афиширует, что он сын могущественного российского чиновника. Но вдруг его срочно вызывают на родину. Желание отца, наконец, поговорить и расставить все точки над «i»? Шанс для Алекса разобраться с подростковыми травмами? Или всё это – грязная игра спецслужб?«Фантасмагоричная жизнь путинского “нового дворянства” с самого начала предсказуемо привлекала к себе внимание крупных сатириков – которые разоблачали, бичевали и высмеивали ее. Но лишь Савельеву удалось то, что не удавалось ни Пелевину, ни Доренко, ни Сорокину, ни Проханову, – перевести на язык художественной прозы главную фразу десятых годов: “ОНИ О..ЕЛИ”». Лев Данилкин.
Темнота холодна. Темнота – самое древнее зло: сжимает, разрывает, утаскивает. Все это знают: и Лара, и Руся, и Серый Собак. Знает это и маленький медведь Сёма. Сколько он себя помнит, от протянутых лап темноты его берегло только главное солнце – то, что воткнуто в самую середину потолка. Вот только это солнце совсем скоро закончится: осколки уже падали за Кукольным Домом. Чёрное солнце – что может быть страшнее? …разве только ловцы.
Сергей Лебеденко (1995) – уроженец Краснодара, выпускник МГИМО и НИУ ВШЭ; работал судебным корреспондентом «Новой газеты», как литературный обозреватель и критик сотрудничал с порталами РБК, Афиша Daily, «Прочтение» и др. Ведет телеграм-канал о литературе «Книгижарь» (лауреат премии «Литблог»-2020). Журналист Олег мечтает о карьере адвоката и пишет репортажи из зала суда. Студентка Саша, чей отец после случайного задержания (проходил мимо митинга) попадает в колонию, разрабатывает планы его спасения.
Шамиль Идиатуллин – журналист и прозаик. Родился в 1971 году, окончил журфак Казанского университета, работает в ИД «Коммерсантъ». Автор романов «Татарский удар», «СССР™», «Убыр» (дилогия), «Это просто игра», «За старшего», «Город Брежнев» (премия «БОЛЬШАЯ КНИГА»).Действие его нового романа «Бывшая Ленина» разворачивается в 2019 году – благополучном и тревожном. Провинциальный город Чупов. На окраине стремительно растет гигантская областная свалка, а главу снимают за взятки. Простой чиновник Даниил Митрофанов, его жена Лена и их дочь Саша – благополучная семья.