Паутина соблазна - [27]

София крепко сжала его руку:

– А Идас смог пролить свет на то, что случилось?

– Ничего, помимо того, что между Атамосом и Костасом возник какой-то спор. Чему я верю. Идас сказал, что Костас очень переживает. У них с Атамосом были сложные отношения. Они всегда соперничали, но при этом глубоко уважали друг друга. И никто теперь не знает, что же произошло между ними.

София вдруг вспомнила слова отца Ника, которые он сказал в тот вечер, когда они познакомились: «Мы рассчитывали принять в нашу семью графиню… Будь Атамос жив, все было бы по-другому…»

– У вас с отцом всегда были разногласия? – спросила она.

– Всегда.

– Это, наверное, было нелегко, – медленно проговорила София, понимая, что затрагивает опасную тему, но вместе с тем осознавая, что это было ключом к пониманию характера ее будущего мужа. – Твой отец и брат были так близки. И у тебя такой отличный от них стиль правления.

Ник посмотрел на нее:

– Ты хочешь услышать мою исповедь, София?

Она вскинула голову:

– Я думала, что мы просто беседуем.

Ник нагнулся, подобрал ракушку и бросил ее в море.

– Мне все это нанесло глубокие раны. Из-за этого я стал таким осторожным и замкнутым. Ты это хотела услышать? Что мой брат, к которому отец всегда прислушивался, воздвиг между ним и мною непроходимый барьер?

София поджала губы:

– Только если все это правда.

Он долго смотрел на нее, и было непонятно, что выражают его глаза, спрятанные за темными стеклами очков.

– Я закончил Гарвард лучшим учеником в классе. С отличием. И был выбран для произнесения прощальной речи. И все же мой отец не счел нужным присутствовать при этом. В то время как мой брат закончил Оксфорд без отличий. И не произносил речей. А отец все же приехал на это мероприятие. Что прекрасно иллюстрирует наши семейные отношения.

У Софии сжалось сердце.

– А что твоя мать? Ты с ней близок?

Ник покачал головой:

– Моя мать не обладает сильно развитым материнским инстинктом. Она оставила нас на попечение нянек. Особенно после измен моего отца. Она проводила все больше и больше времени, занимаясь благотворительностью.

София нахмурилась:

– Откуда ты взял силы не сломаться?

– Мы с Атамосом были очень близки, несмотря на наши разногласия. И со Стеллой тоже. – Ник пожал плечами. – Я выбрал свой собственный путь. Доказал свою состоятельность своими успехами.

«Но только не своему отцу», – подумала София.

Ника можно было без конца называть волшебником с Уолл-стрит, но это никогда не сможет заглушить его душевную боль.

София изучающе посмотрела на суровый профиль Ника. Теперь она знала, какие демоны мучают его… Отец, которому невозможно угодить, которого всегда интересовал только наследник трона. Успехи, которых он добивался один за другим и которых все равно было мало…

– А ты когда-нибудь хотел стать королем?

Ник нахмурился:

– Такая возможность никогда не приходила мне в голову. Мне нравилась моя жизнь в Нью-Йорке. Иногда я чувствовал себя больше американцем, чем акафинцем. Последнее, чего я хотел, – это стать королем.

– Но ты был неудовлетворен. Тебе было необходимо что-то изменить в своей жизни. Возможно, все это случилось неспроста. Править Акафинией было предопределено тебе, а не Атамосу.

Ник долго молчал.

– Я хотел бы, чтобы у меня было время устранить разногласия, которые были между нами, – сказал он наконец. – Это мое самое большое сожаление.

Эти слова отдались болью в сердце Софии.

– Я уверена, что он все знал. Все, что тебе было нужно сказать ему… Я так же чувствовала себя после гибели отца. Мне хотелось так многим поделиться с ним, и я стала верить, что он все знал об этом. Что наша с ним связь была настолько сильной.

Они обошли вокруг острова, а когда спустя час вернулись к тому месту, откуда начали свою прогулку, пот струйками стекал по спине Софии. Ее кожа словно раскалилась. Она быстро скинула сарафан, взяла Ника за руку, которую он ей протянул, и вошла в восхитительно теплую воду.

Тем не менее вода была холоднее воздуха, и это ощущение было просто неземным. Ник прижал Софию к себе, и они потихоньку стали удаляться от берега. София обняла Ника за шею и ногами обхватила его за талию. Они покачивались на волнах, и взгляд его ослепительно голубых глаз был напряженным, а его ладони были плотно прижаты к ее спине.

– Я был достаточно открыт с тобой, София? И заслужил ли я право на возобновление интимных отношений?

Ее сердце замерло. Она знала, что находится на пороге решения, которое изменит все. Это даст ему власть над ней, чего она так боялась. Но, с другой стороны, он стал открыт для нее. Она чувствовала, что он больше ни с кем не делился тем, чем только что поделился с ней. Это давало ей надежду, что он был прав – они должны двигаться дальше и доверять друг другу. И со временем это доверие принесет свои плоды.

– Это было так сложно? – тихо спросила она. – Ты учишь меня рисковать, Ник. И это пугает меня. Вся моя жизнь теперь пугает меня.

Он отвел глаза в сторону:

– Изливать душу нелегко. Меня с детства учили скрывать свои чувства. Но я даю тебе слово, что все сказанное мной в ночь помолвки было правдой. Я собираюсь приложить все усилия, чтобы ты почувствовала себя своей среди нас.