Паутина - [60]

— Виделась сегодня с нашей соседкой Лиз. Она пригласила нас в субботу на распродажу выпечки, — сообщила я Карлу за ужином. — Я обещала, что мы придем. Надеюсь, ты не против?

— То-то Петра обрадуется, — процедил он скептически, но, взглянув на мое растерянно-виноватое лицо, рассмеялся. — Да шучу я, шучу, Анни! Какие проблемы, конечно, пойдем. Надолго не застрянем, верно?

— Только заглянем, я так и сказала ей. Не думаю, что нас ждет сверхувлекательное зрелище. Лиз говорит, что ее подруги Хелен и Мьюриэл тоже там будут. Ты ведь с ними еще не знаком, если не ошибаюсь?

— Нет. Меня ждет приятный сюрприз?

— Как посмотреть. Мьюриэл довольно приятная тетка, а вот Хелен… рядом с ней как-то холодно. Честно говоря, я ее терпеть не могу. — Мысль о Хелен наводила тоску — я вспомнила нашу встречу в уорхемской библиотеке и ее враждебное молчание, и мне сразу захотелось сменить тему. — К слову сказать, я и с Лиз не очень-то сблизилась, — торопливо произнесла я. — Вроде милая такая, приветливая, я понимаю, что нам повезло с соседкой, но рядом с ней я всегда настороже, словно вот-вот что-нибудь не то ляпну или сделаю. Она ж один из столпов здешней общины и как будто совсем другая особь.

— Ну и флаг ей в руки, — резонно заметил Карл. — Помнится, у тебя и с Петрой сперва нечто подобное происходило.

— Вот уж нет! — Но уже через несколько секунд память вернула меня на три-четыре года назад. — Вообще-то ты прав, — нехотя признала я. — Но дело тогда было в другом. Не знаю даже, в чем именно, просто в другом, и все. Петра гораздо более глубокий человек, чем мне показалось при знакомстве. А Лиз… какой кажется, такая и есть. Вряд ли я когда-нибудь смогу поговорить с ней по-дружески, а уж тем более по душам.

— В жизни всякое бывает. Узнаешь ее получше — может, тоже поймешь, что она глубокий человек, просто не выставляет многое напоказ. — Карл улыбнулся, довольный, что поставил точку в теме о Лиз. — Как бы там ни было, я рад, что снова увижу Петру. Ты уже приготовила к ее приезду гостевую комнату?

— Еще нет, времени предостаточно. В пятницу займусь. Королевские апартаменты все равно не получатся, просто поставлю свежие цветы. Да и так ли это важно, всего-то на одну ночь.

— Да уж, недолго она у нас погостит, — согласился Карл. — Я думаю съездить в Борнмут в субботу утром, когда ты поедешь за ней на вокзал. Мне все равно нужно в автосервис, а вам, девочкам, наверняка захочется поболтать наедине.

Карл, конечно, имел в виду, что нам захочется посплетничать о друзьях-подружках из Рединга, но я-то умирала от желания рассказать Петре о мистере Уиллере, о смерти Сокса, — а такие важные темы не обсудишь в подробностях, пока Карл будет, скажем, в ванной или в баре.

— Ну что ж, — с фальшивой небрежностью отозвалась я, — надо так надо. Только гляди не застрянь там до вечера, в этом автосервисе.

Некоторое время мы ели молча, но время от времени Карл украдкой бросал на меня взгляд — и тут же отводил глаза, словно пытался поймать меня на чем-то. Он долго мялся, судя по всему не горя желанием заводить разговор, но в конце концов решился:

— Ну а как дела с романом? В последние дни ты что-то помалкиваешь.

— Да рассказывать-то не о чем, — ответила я с унылой миной. — Собираю материалы. Рыщу в Интернете. Все больше склоняюсь к мысли, что не так это интересно, как казалось вначале.

Все во мне взбунтовалось от этой чудовищной лжи, но, глянув на лицо мужа, я успокоилась. Похоже, он хотел убедиться, что мои прежние страхи исчезли, и получил ясное подтверждение. А я подумала, что скоро он убедится в этом настолько, что вообще прекратит свои проверки, а там уж и мое расследование подойдет к своему естественному завершению.

— Ну и хорошо, — сказал он. — А то я здорово волновался, что ты слишком поглощена всем этим.

24

Следующее утро я начала с того, что узнала номер телефона главного офиса Общества защиты детей. Мне потребовалось два звонка, чтобы соединиться с секретариатом.

— Простите, могу я поговорить с Робертом Миллзом?

— Переключаю на его приемную.

Ни единого вопроса: кто я такая, чего хочу от мистера Миллза? — крайне подозрительно. Значит, я вот-вот натолкнусь на пресловутую кирпичную стену. Так и вышло. С минуту в трубке дребезжала музыка, после чего раздался другой женский голос, менее дружелюбный и более отрывистый, говоривший о том, что его обладатель страшно занят.

— Приемная Роберта Миллза. Чем могу помочь?

Ничего не поделаешь, поняла я, надо говорить правду. Только правда, возможно, откроет мне дверь в святая святых — в кабинет большого начальника.

— Меня зовут Анна Джеффриз. Я писатель и в данный момент собираю материал для романа, в основе сюжета которого лежит дело об убийстве, совершенном Ребеккой Фишер в 1969 году. Мне известно, что в момент ее удочерения мистер Миллз был прикрепленным к ней социальным работником. Я хотела бы попросить его уделить мне несколько минут для разговора.

Перед тем как ответить, секретарша выдержала паузу, но потом произнесла уже менее резко:

— Подождите минуту, пожалуйста.

Снова музыка, на этот раз нечто, очень отдаленно напоминающее песню «Там, где нам надо быть».