Пауки багрового мага - [13]

— Я пробирался туда ночью, несколько раз, — сказал он. — И слышал мычание коров и рев ослов. Кроме того, слышал странный звук, но не разобрал, кто его издает — животное или птица. Еще я слышал хрюкающие звуки, но это были не свиньи.

— "Верблюжий глаз", похоже, тщательно охраняется, — сказала Маша. — Бенна сообщил мне, что именно отсюда он попал в пещеры. Должно быть, подниматься здесь очень опасно, особенно ночью.

— Бенна был славным парнем, — сказал Смшии. — Но он был недостаточно умен. Здесь выставлена охрана. Скорее всего, в щелях скалы. Я слышал, что маг заставляет своих слуг покупать во множестве землеройные инструменты. Он использует их, расширяя пещеры и проделывая соединительные туннели.

Она бросила прощальный взгляд на огромную багровую скальную массу и отвернулась.

9

Наступила ночь. Ветер стих. Небо затянули облака, правда, довольно тонкие. Полная луна освещала их и время от времени свет пробивался наружу сквозь разрывы. Ночные птицы издавали душераздирающие вопли. Москиты гудели вокруг огромными тучами и если бы не мазь Смшии, то им пришлось бы покинуть убежище в деревьях через несколько минут. Жабы квакали нестройным хором и хлюпали в воде.

Они вытащили лодку из камышей и забрались в нее. На их плечи были наброшены плащи, но, как только маленький отряд доберется до острова, с плащами придется расстаться. Маша вооружилась кинжалом и коротким тонким мечом, которым можно было только колоть.

Они поплыли как можно тише; течение помогало им. Наконец справа показалась темная масса острова. Они пристали на середине восточной оконечности и с трудом втащили лодку на ближайшее дерево.

Сняв плащи, они спрятали их в лодке. Маша перекинула через шею и плечо моток веревки.

Остров затих. Ни звука. Затем раздался отчаянный странный крик, сопровождаемый полу-стоном, полу-визгом. Маша почувствовала как шея ее одеревенела.

— Что бы это ни было, — заметил Смшии, — это — не паук.

Он хмыкнул, словно это была превосходная шутка.

Они предположили, — а что им еще оставалось делать? — что "Верблюжий глаз", после того, как Бенна пробрался этим путем, охраняется еще более тщательно. Но должны быть и другие проходы, по которым можно проникнуть вовнутрь. После появления во владениях мага молодого вора нетрудно было предположить, что и они будут охраняться.

— Я хотел бы найти потайной ход, — пробормотал Смшии. — У Кемрена должен быть хоть один, хотя наверняка их больше. Он знает, что может придти время, когда он ему срочно понадобится. Предусмотрительный он сукин сын!

Прежде чем они сели в лодку, Смшии рассказал ей, что Кемрен сбежал из Шарранпипа со множеством храмовых сокровищ. Он прихватил с собой и паучьи коконы и некоторых животных, используемых для охраны храма.

— Если он был верховным жрецом, — спросила тогда Маша, — то почему тогда он совершил все это? Разве у него было недостаточно власти и богатства?

— Ты не разбираешься в нашей религии, — ответил толстяк. — Жрецы распоряжаются такими сокровищами, что если их увидишь — твои глаза вылезут из орбит. Но жрецы, для того, чтобы достигнуть особой силы, принимают обеты и придерживаются очень скромной жизни. Их единственная награда — служение Веде Крижтаун и своему народу. Это показалось Кемрену недостаточным. Он видимо стал злым, употребив магию во зло. Он — первый из жрецов, совершивший подобное святотатство.

И я, один из младших жрецов, был избран, чтобы отыскать его и заставить расплатиться за свои преступления. Я искал его тринадцать лет. За эти годы, для того, чтобы свершилась месть Веды Крижтаун, я нарушал собственные обеты и стал преступником. Я должен буду искупить свои грехи, как только вернусь.

— Разве тебя не простят, ведь то, что ты совершил, было во имя торжества справедливости? — спросила Маша.

— Нет. Цель не оправдывает средств. Богиня будет довольна, что ее воля исполнена, но все равно расплата — неминуема. Посмотри на меня. Когда я покинул Шарранпип, я был таким же стройным, как и ты. Вел воздержанную жизнь. Ел мало. Спал в холоде, под дождем. Чтобы достать еду, приходилось просить милостыню. Я часто молился. Но за прошедшие годы мои грехи выросли до размера гор. Я слишком много ел, чтобы Кемрен, прослышав о толстяке, интересущимся им, не узнал бы меня. Я напивался допьяна, я играл — ужасный грех, я сражался кулаками и мечом. Я отнимал человеческие жизни. Я…

Он смотрел такими глазами, словно готов был разрыдаться.

Маша посмотрела на него сочувствующе:

— Но ведь ты не перестал умащиваться маслом?

— Я должен был, я должен был, — закричал он. — Правда, за исключением греха с женщинами, это единственная вещь, которую я не мог заставить себя совершить, хотя это первое, что я должен был сделать! И я заплачу за это вернувшись домой, хотя это самая трудная вещь для жреца! Даже Кемрен, как я слышал, хотя больше и не поклоняется Веде Крижтаун, продолжает умащивать себя! Единственная причина, по которой я прекратил это делать, это уверенность, что он обучил своих настоящих пауков и охраняющих его других бестий атаковать всякого, кто будет пахнуть маслом. Таким образом, он уверен, что ни один из жрецов не приблизится к нему. Вот почему, чуть не умерев от стыда и раскаяния, я все же вымылся!