Патент 119 - [8]
Блех(Ольге). Что-нибудь серьезное случилось?
Ольга. Да, очень серьезное.
Блех. Волнение на заводе?
Анни. Папа, я хочу в гостиницу.
Блех. Кто же здесь борется — против кого?
Петька. Молодые против старых.
Блех. Экономические требования, очевидно?
Ольга. Мы боремся за творчество.
Рудольф(Ольге). Что? Что?
Блех. Мне показалось — уж не бунт ли… Странно, у вас позволяют так шуметь на территории завода.
Анни. Рудольф, мне здесь не нравится.
Рудольф(Анни). Вы заметили лица русских? В них что-то беспощадное и уверенное.
Торопов. С приездом, с приездом! (Здоровается. Лукин кланяется издали.) Через полчаса квартира ваша будет в порядке. Неожиданно мороз проклятый — лопнули трубы.
Блех. Все можно предусмотреть, и мороз можно предусмотреть.
Торопов. Научимся, Конрад Карлович. Хорошо бы вам чайку с дороги… Вот чёрт! Уборщица ушла в местком на заседание… Да вы разденьтесь.
Анни. Папа, — в гостиницу.
Торопов. Строим, строим… Первокласснейшую гостиницу… Все, все будет, фрейлейн. Разбиваем парк. Весной открываем дом культуры…
Ольга. Это будет одно из лучших зданий в Союзе. Дворец.
Рудольф. Для кого?
Ольга (изумленно). Для нас. У нас восемнадцать тысяч рабочих. Будет театр на три тысячи зрителей, кино, спортивные залы, зимний сад.
Торопов(спешит к дверям). Товарищи, в чем дело?
Входят семь человек: старик — дядя Яша; молодые — Глушков, Зеленый, Никитина, — это электросварщики, они несут излитую под молотом деталь; за ними трое пожилых — Носов, Скобарев и Нервов, — это литейщики и клепальщики.
Никитина. Директору — на стол, поставить ее на стол.
Носов. Не мы это делали, нечего нам и отвечать.
Никитина. Врете, товарищ Носов!
Скобарев. Не шуми, девка, — молода еще.
Никитина. Именно, — молода… Товарищ директор, литейщики и клепальщики перешли в бешеное наступление против нас. Энтузиасты вольтовой дуги квалифицируют это как поход против культуры. На общем собрании мы будем требовать — вымести, вместе с их допотопными горнами и клепальными молотками, весь дух закостенелой деревенщины и шкурничества.
Нервов. Ух, ты! Говорит — прямо пулемет.
Носов. Да не мы это…
Рудольф(Ольге). Что они говорят?
Ольга шёпотом переводит ему.
Скобарев. Да хоть бы и мы. Не о том речь. Разве к такому делу можно детей допускать? Электросварка — дело новое, ее надо сперва хорошо проверить. Может, она металл пережигает?
Носов. Пережигает — это верно.
Никитина. Бешеная ложь!
Анни. Она голодная? Почему она кричит?
Блех. Да, нравы, я посмотрю…
Скобарев. Дело темное — электросварка. Выпускаем продукцию для всего Союза. Шутите? А уж клепка — дело испытанное. Мы за эту продукцию отвечаем.
Торопов. Давайте успокоимся, товарищи. Обещаю все это дело разобрать.
Никитина. Товарищ директор предлагает успокоиться. Дядя Яша. Подожди, девочка, я им скажу. (Скобареву.) Я, дружок, старей тебя: сорок пять лет на клепке. Оглох. А я первый пошел в энтузиасты.
Скобарев. Чего с тебя и спрашивать!
Дядя Яша. Клепка… Эх, вы, глухари! Одну заклепку пять человек бьют. Первый подтягивает, другой поддает, третий упор держит, четвертый бьет, а пятый возле покуривает. Пока вы пятеро стучите, я один наработаю без шума…
Зеленый. В литейной у них то раковины в чугуне, то осадка. Полон двор навален браком. Архаизм!
Скобарев(зло). Чаво?
Глушков. Так и скажите — быть у нас электросварке? Быть у нас культуре? Или работать — день да ночь, сутки прочь? Большой вопрос поднят.
Никитина. Смерть литью и клепке!
Анни. Папа, я боюсь.
Блех. Нас не тронут, детка.
Скобарев. Вот то-то, что кричать вы все здоровы, молодые…
Никитина. Несите к директору на стол. Запротоколируем, составим акт. Фотографические снимки — в Москву.
Первов. Дело их — темное, вот и кричат, голосом подсобляют.
Сварщики, клепальщики и литейщики уходят в кабинет.
Торопов. Через парочку дней привыкнете, Конрад Карлович. У нас все на страсти, все на последнем градусе. (Уходит в кабинет.)
Лукин (Петьке). Вот для тебя материал, Петька. Борьба за темпы.
Петька. Простенографирую. (Берет бумагу, убегает в кабинет.)
Блех. Но как они с директором разговаривают! Изумляюсь!
Петька(Блеху). Сегодня он — директор, завтра его пошлют к станку.
Блех. Ну да — все люди рождаются голыми, все смертны: идеальное равенство. Взгляд с птичьего полета.
Ольга. Мы не ханжи. Мы создаем условия для безграничного роста человека — для его ума, таланта, знаний. Расти хоть с коломенскую версту, — нам же лучше.
Блех. Противоречиво и неубедительно.
Рудольф. Простите, — вы сами?..
Ольга. Я — рабочая. Недавно окончила ВТУЗ по черной металлургии.
Рудольф. А скажите, все эти люди… они считают себя свободными?
Ольга. Не понимаю.
Рудольф. Свобода… Ну, как вам это объяснить?.. У нас, на Западе… Чему вы улыбнулись?
Ольга. Нет, я внимательно слушаю вас.
Рудольф. Действительно, никогда не приходило в голову — что такое свобода… Нет, вы, конечно, смеетесь. Русские насмешливы и, кажется, высокомерны.
Блех.(Ольге). Скажите, неужели вы, русские, не наговорились за четырнадцать лет? Работать нужно — поменьше спорить. Спорят пусть хозяева.
Ольга. Рабочие — хозяева завода. Как же не спорить и не волноваться, когда у нас — прорыв?
Блех. Как! Рабочие — хозяева? Завод государственный.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
Рассказ об удивительных приключениях двух братьев – Никиты и Мити.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старого рабочего Семеныча, сорок восемь лет проработавшего на одном и том же строгальном станке, упрекают товарищи по работе и сам начальник цеха: «…Мохом ты оброс, Семеныч, маленько… Огонька в тебе производственного не вижу, огонька! Там у себя на станке всю жизнь проспал!» Семенычу стало обидно: «Ну, это мы еще посмотрим, кто что проспал!» И он показал себя…
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?