Пассажиры первого класса на тонущем корабле - [31]

Акцент на социальных расходах и бюджетном дефиците переключает внимание с предполагаемых Фергюсоном недостатков американской элиты, которая, скорее, отправится на Уолл-стрит, чем в Ирак, на массы американцев, которые добились якобы расточительных льгот, участвуя в игрищах с избирательной системой. Представление о том, что слишком энергичная американская демократия породила избыточно щедрые социальные льготы, наиболее заметным образом выдвигается Питером Питерсоном, который один за другим занимал посты главы компании Bell & Howell (крупного военного подрядчика), министра торговли в администрации Никсона, главы инвестбанка Lehman Brothers и сооснователя Blackstone Group — фонда частного капитала, специализирующегося на приобретениях компаний с использованием кредитных средств. Кроме того, Питерсон был председателем Совета по международным отношениям[91] и одноимённого фонда, созданного им для привлечения общественного внимания к «кризису дефицита». Фигура Питерсона демонстрировала те особенности, которые приписывал властвующей элите Миллс: меритократический принцип подбора кадров, перемещения из одной организации в другую и использование служебного положения в личных целях. При этом Питерсон был менее известен своей упрямой, длившейся на протяжении десятилетий сосредоточенностью на дефиците федерального бюджета и своим богатством, позволяющим ему нанимать «интеллектуалов» и публицистов, нежели тем уважительным вниманием, которым его выборочные презентации бюджетных данных пользовались у политиков и журналистов. Зацикленность одного богатого человека стала навязчивой идеей большинства в нескольких созывах Конгресса и доминирующей «оптикой», сквозь призму которой рассматривали бюджет и экономику журналисты и экономисты.[92]

Свидетельства антипатии американцев к зарубежной и военной службе незначительны. Кроме того, в последнее время в Соединённых Штатах не происходило увеличения правительственных расходов. Временное резкое увеличение расходов в первые годы администрации Обамы в ответ на финансовый крах 2008 года сошло на нет, и долгосрочное сокращение государственных расходов в эквиваленте доли ВВП возобновилось. Фергюсон, выходец из академического мира, и Питерсон, воплощение бизнесмена-политика, попросту выступают новейшими воплощениями анти-интеллектуальной традиции, которая обосновывает упадок той или иной страны принципиальной слабостью или нарастающим самолюбованием её народа. Какой бы политический резонанс ни имели подобные взгляды и сколь бы много внимания им ни уделяли СМИ, они не подкрепляются фактами. Похоже, что данные аргументы работают лишь в том смысле, что выдёргивают нынешнее состояние Америки из контекста предыдущей истории США и абстрагируют его от тех способов тщательного сравнения с историческими траекториями других стран, которые я попытаюсь представить в этой книге.

Демография и экология

Точно так же, как социальные движения прошлого порождали амбициозные обобщающие теории, самой известной из которых является марксизм, возникший в разгар мобилизации буржуазии и рабочего класса, движение по борьбе за окружающую среду, набиравшее силу с 1970-х годов, привело к появлению исследователей, которые рассматривали эксплуатацию и деградацию природы в качестве главного фактора, объясняющего восхождение и падение обществ. Большинство энвайронменталистов справедливо рассматривают весь земной шар в качестве единой экосистемы и тем самым фокусируют внимание на последствиях для всего человечества перенаселённости, загрязнения, сверхэксплуатации ресурсов, глобального потепления и истребления биологических видов. Другие авторы этого круга, участвующие в локальных баталиях, пишут о непропорционально высоком воздействии загрязнения на сообщества, которые стали мишенью «экологического расизма». Но ни один ни другой тип анализа не в силах помочь пониманию того, каковы отличительные особенности той разновидности крупных политий, которые вели борьбу за глобальное господство.

Выдающуюся попытку вывести из окружающей среды причины упадка отдельных обществ и объяснить, каким образом некоторые социумы оказались в состоянии избежать природной деградации или развернуть её вспять, предпринял Джаред Даймонд.[93] Предметом его внимания стали случаи «коллапса» — катастрофические случаи падения численности населения, происходящие либо когда уничтожение затрагивает каждого, а выжившие вынуждены мигрировать в другую экологическую зону, где можно поддерживать существование, либо когда сократившейся популяции приходится жить с гораздо меньшим уровнем материального комфорта и социальной сложности. Фундаментальной причиной каждого коллапса в исследовании Даймонда предстаёт рост населения, который ведёт к сверхэксплуатации естественной среды и необратимому ущербу для неё. Коллапс происходит лишь в том случае, когда ущерб для окружающей среды обостряется хрупкостью локальной экосистемы, что препятствует её восстановлению, и/или циклическим изменением климата (наподобие Малого ледникового периода 1400–1800 годов), нападениями враждебных соседей и неспособностью рушащегося общества к осознанию случившегося и исправлению своих ошибок. Таким образом, по мнению Даймонда, люди могут исправлять ущерб для окружающей среды точно так же, как и причинять его.