Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все - [12]

— Только не совершай опрометчивых поступков.

— Могу же я хоть изредка позволить себе подобное удовольствие.

— Послушай, старина, неужели ты собираешься поставить крест на своей карьере только ради того, чтобы немного поразвлечься?

— С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь, что делать карьеру — самое нудное занятие в мире.

— Ты всегда так думал. Поэтому и не занимаешь того положения, которого заслуживаешь. Тебе ведь прочили посольство в Вене. Смотреть противно, как ты собственными руками разрушаешь свою карьеру.

— А мне кажется, я веду себя исключительно солидно и деловито, — сказал сэр Стаффорд Най. — Выше нос, дружище! Неуместные шутки остались в прошлом.

Эрик с сомнением покачал головой.

Вечер был прекрасный, и сэр Стаффорд решил пройтись до дому пешком через Грин-парк. Когда он переходил дорогу на Бёрдкейдж Уок, его чуть не сбила машина. Сэр Стаффорд едва успел отскочить на тротуар. Автомобиль исчез так же стремительно, как и появился. Сэр Стаффорд вполне отдавал себе отчет, что едва не состоявшийся на него наезд отнюдь не был случайностью. Его явно хотели сбить. Ну и дела! — подумал он. Сначала обыскали его квартиру, а теперь, видно, решили взяться за него самого. Конечно, это могло быть и простым совпадением, но… Сэр Стаффорд был опытным человеком, не раз встречался с опасностью лицом к лицу и чувствовал ее кожей. Ощущал он ее и сейчас. Но почему? В чем причина? При всем желании он не мог выдумать ни одной. Так в чем же тогда дело?

Войдя в квартиру, он подобрал почту, валявшуюся на полу у двери. Не густо. Пара счетов и журнал «Спасательная шлюпка». Он бросил счета на письменный стол и пальцем подцепил обертку журнала. Время от времени он и сам помогал спасателям. Он машинально листал журнал, все еще поглощенный своими мыслями. Внезапно его пальцы замерли. К одной из страниц было что-то приклеено липкой лентой. Он присмотрелся. Паспорт, который ему возвращали столь необычным способом. Он высвободил его и просмотрел. Последней отметкой оказался штамп о прибытии в аэропорт Хитроу. Оригинальный же способ она выбрала, чтобы вернуть ему паспорт. Где она сейчас? Он многое отдал бы за то, чтобы знать это.

Суждено ли им еще встретиться? Кто она на самом деле? И куда исчезла? У него появилось ощущение, что он сидит в партере и ждет начала второго акта. Или, скорее, даже первого. Ведь что он до сих пор видел? Что-то вроде водевиля перед спектаклем, какие устраивали в старину. Девушку, которая, переодевшись мужчиной, прошла через паспортный контроль и сразу же затерялась в толпе. Скорее всего, он никогда ее больше не увидит. От этой мысли он немного расстроился и сам себе удивился. Девушка как девушка, не слишком даже привлекательная. Ничего особенного. Нет… он лукавит. Она явно была не такой, как все, иначе вряд ли бы сумела заставить его сделать то, что ей было нужно. Она ведь даже не уговаривала его, не пыталась очаровать, а просто попросила помочь. Каким-то образом она сразу дала понять, что знает о его готовности пойти на риск для спасения другого человека. А ведь он действительно рисковал, подумал сэр Стаффорд Най. Мало ли чего она могла подсыпать ему в пиво. Пожелай только она от него избавиться, и его тело нашли бы в каком-нибудь углу франкфуртского аэропорта. Ведь если она хоть немного разбиралась в фармакологии — а она явно в ней разбиралась, — она с легкостью бы устроила так, чтобы его смерть выглядела следствием, например, сердечного приступа, вызванного перепадом давлений при посадке. Впрочем, что толку рассуждать об этом, если он жив. И однако, он чувствовал сильнейшую досаду при мысли, что больше ее не увидит. Он был уязвлен до глубины души, и это ему совсем не нравилось. Немного подумав, он набросал текст объявления.

«Пассажир из Франкфурта. 3-го ноября. Просьба связаться с попутчиком в Лондоне».

Он решил, что объявление опубликуют трижды. Девушка или откликнется, или нет. Если оно попадется ей на глаза, она сразу поймет, кто его дал. У нее был его паспорт, она знает его имя и сможет его разыскать. Возможно, она откликнется. А может, и нет. Даже скорее всего — нет. И тогда водевиль так и останется простым вступлением, дурацкой одноактной пьеской, предназначенной для тех, кто пришел в театр пораньше и теперь скучает в ожидании представления. В довоенное время этим широко пользовались. А скорее всего, он никогда о ней не услышит по той простой причине, что, закончив свои дела в Англии, она наверняка покинула ее, улетев — да куда угодно: в Женеву, на Ближний Восток, в Россию, Китай, Южную Америку или Соединенные Штаты. «Стоп, — подумал сэр Стаффорд, — с чего это я вдруг подумал о Южной Америке? Этому наверняка должна быть причина. Она ни словом не упоминала о Южной Америке, и никто не упоминал. Хотя нет, Хоршэм обмолвился… Но ведь он просто упомянул Южную Америку в ряду других стран».

На следующее утро, когда он, поместив в газету свое объявление, не спеша возвращался домой, его внимание привлекли цветы, окаймляющие дорожки Сент-Джеймсского парка[33]. Долговязые хризантемы в пушистых золотых и бронзовых шапочках словно тянулись ему навстречу. Он вдохнул их аромат, и перед его мысленным взором возникла идиллическая