Пассажир дальнего плавания - [42]
— Короче говоря, — заявил начальник зимовки, — еще не известно, где «Большая земля», а где «Малая», кто живет в центре общественных событий, а кто на окраине, в стороне от них. В начале года, когда самолеты снимали с ледоколов людей, вся страна волновалась, беспокоилась, — только бы благополучно! А мы даже волноваться не успевали. Мы попали, что называется, в самую гущу событий. Снабжали сводками погоды, обеспечивали связь. А недавно, когда Коккинаки летел на самолете «Москва» на Дальний Восток, — вот были денечки!..
Начальник очень благодарил всю команду «Большевика» за такую заботу и помощь зимовщикам.
Потом всех распределили по работам Яшке и Тамаре велели таскать тонкие доски. Он чуть не заспорил, — почему его назначили с девчонкой, но смолчал. Хотелось взглянуть на диковинный огород, про который говорила Тамара. Неужели росли здесь огурцы? Ерунда! Не могут! Тут зима чуть ли не круглый год.
Работали долго, а когда, наконец, объявили перерыв, Тамара предложила посмотреть их огород.
Теплица находилась за домом: длинная постройка, сплошь застекленная сверху.
Тамара открыла дверь и пропустила Яшку вперед, но он не пошел дальше.
Теплица была полным-полна всякой зелени. От двери к дальней стене в два ряда протянулись деревянные ящики. Над ними свисали большие колпаки с электрическими лампами, а из самих ящиков в разные стороны торчала ботва. Вот справа лохматые метелки укропа, там остроконечные стрелки лука, а вон огуречные плети навились на палки…
— Проходи, проходи, — подталкивала Тамара Яшку. — Я тебе что говорила? Вот, пожалуйста, редис, — она раздвинула густую зеленую листву и, пошарив в ней, выдернула яркокрасный с белым хвостиком клубень редиски. — Можешь попробовать, он нисколько не хуже того, который растет на «Большой земле». А вот укроп, вот лук цитаусский, сельдерей. — Девушка тащила Яшку вглубь теплицы и на ходу проводила рукой по шуршащей ботве. Но вдруг горько вздохнула. — С огурцами только у нас несчастье. Может, семена были негодные, может, мы обожгли их, когда подсвечивали электричеством. Мы посевы освещаем сверху лампами. — Тамара подала Яшке пучок редиса, улыбнулась. — Чисти и ешь, — цынги не будет. А то несколько лет назад зимовала тут партия, еды у них было всякой, а овощей никаких. И все заболели цынгой. С нами-то этого не случится! Погоди, мы еще не такое здесь разведем. Апельсины, бананы. Представляешь, заполярные апельсины?..
Тамара обвела рукой теплицу и замолчала. Видно, представилась ей сейчас будущая теплица с диковинными растениями.
Яшка на минутку закрыл глаза и увидел длинные ледяные торосы, только они недолго оставались ледяными. Вдруг их покрыла густая огородная земля.
— Это всё возможно, — мечтательно говорила Тамара, — конечно, не сразу. Пройдет много лет.
Яшка открыл глаза и улыбнулся Тамаре. Хорошо, что он подружился с ней. Понятно, она настоящая докторша, хотя и молодая.
— Вот они где, голуби, а мы-то ищем, — раздался громкий голос.
В дверь теплицы протискивались начальник зимовки, Борис Владимирович, а за ними человек десять с «Большевика». Они подошли к Яшке и Тамаре Николаевне.
— А вот наш самый главный агроном, и не просто агроном — энтузиаст полярного огородничества. Так что прошу любить и жаловать.
Тамара Николаевна зарделась от смущения. На нее смотрело столько незнакомых глаз. Она заговорила тихо и нескладно:
— Это салат ромэн, это лук цитаусский, это редис…
— Простите, Тамара Николаевна, — перебил ее Борис Владимирович, — кажется, вас так величают? Мы редис от лука отличим. Вы расскажите: как вам удалось всю эту прелесть вырастить?
Тамара смутилась еще больше. Яшка видел ее смущение и решил ей помочь.
— Самое главное, — он, в точности как Тамара, обвел теплицу рукой, — это электрические лампы.
Борис Владимирович толкнул тихонько Яшку и, чуть подняв полу кителя, показал кончик ремня. Яшка обиделся и замолчал.
— Это всё правда, — сказала девушка, — без искусственного освещения здесь овощи не вырастут. Без света растения растут бледные, худосочные. Огурцы вот, один только завязался, — Тамара раздвинула огуречную листву и осторожно вытащила единственный огурец, — но и это уже большая удача. Мы дадим ему созреть и получим свои, полярные семена. Это будет новый сорт огурцов. Мы назовем его: «северное сияние».
Моряки разглядывали теплицу и радовались. Они-то отлично знали, что такое Арктика, поэтому все улыбались докторше, точно благодарили ее за то, что она, такая маленькая и хрупкая, отважилась приехать сюда, делать такое нужное и трудное дело.
Тамара, уже никого не смущаясь, шла вдоль ящиков и рассказывала, как зимовщики строили теплицу, в лютые морозы и пургу таскали со двора снег и растапливали его на плите в кастрюлях. Вода нужна для поливки. А ведь у каждого была своя обязательная работа: метеорологические[48] и гидрологические[49] наблюдения, разные сводки, дневники. Бывало сутками не спали, но теплицу построили и вот вырастили первые овощи.
Яшка теперь не отходил от Тамары. На обратном пути он даже взял ее за руку. Что, разве не удивительная докторша? Чем-то она напомнила профессора Дроздова, но Яшка долго не мог сообразить: чем именно? А потом Тамара снова заговорила про овощи, про невиданные арбузы, и Яшка догадался, — ведь она говорила точно так же, как профессор. Слушая обоих, можно подумать, что им принадлежит вся арктическая земля. Захочет Дроздов — и слетятся к нему любые птицы. А Тамара Николаевна такие яблоки разведет! Ну, дела!..
