Пассажир дальнего плавания - [40]
Где-то далеко-далеко крикнули:
— Шабаш!
Но так почудилось Яшке. Кричали вовсе не далеко. Бригадир Петров стоял над люком:
— Ша-баш! Неровен час, всё выгрузите!
В просвете люка болтался последний отправленный наверх подъем. Он ударился о край люка и убрался из просвета. Над трюмом голубело чистое прозрачное небо. Как там свободно!
Яшка взялся за железные скобы трапа. Он словно полез на небо.
— Ну, как? — спросил Петров.
Трудно было, но всё-таки Яшка тряхнул головой:
— Могу еще смену работать, только поесть бы.
Глава двадцать вторая
Настоящий аппетит приходит после работы. — Действительность и воспоминания. — Благодарность в приказе. — Простой расчет: сколько проспал Яшка.
Никогда в жизни Яшка не ел с таким удовольствием, как после этой работы. Бывало он одно попробует, другое пожует, поест немножко, и если понравится, то еще съест, — словом, когда как. А теперь всё было вкусно. Чудесный обед! Яшка даже не мог сказать, что, собственно, он ел. Обедал будто во сне. Только когда Петров крикнул:
— Позвать сюда дядю Мишу, — за такие пирожки благодарность ему выразить надо! — Яшка очнулся и подтвердил:
— Точно!
То был особенный обед. Люди тут же вставали и говорили, как работали, как соревновались бригады.
Матросы всё-таки взяли верх, больше выгрузили.
Во всем этом Яшка не мог понять одного. Ну, тягались, соревновались — кто кого одолеет. Да он, Яшка, как помнит себя, всегда тягался с Колькой: кто крупнее рыбу на поддев надергает или кто больше вороньих яиц соберет. Бегали наперегонки. Но, если Яшка одолевал Кольку, тот был готов лопнуть от досады, целый день не разговаривал. А потом старался, чтобы самому взять верх. Ну, и добивался, конечно, своего. Тогда Яшка с ним не разговаривал.
А здесь, на «Большевике», всё делалось по-иному. Матросы пересилили машинную бригаду, и никто на них не злился за это. Кочегары и машинисты сидели с матросами в обнимку, шутили, смеялись. Грозились, верно, одолеть матросов. Нет, что-то было не так: или у Яшки с Колькой или на пароходе?
Бригадир машинной команды поднялся и сказал:
— Ну, хорошо, вы больше выгрузили или мы, — дело ведь не в этом. Соревнуемся мы не ради того, чтобы узнать, кто сильней, дружней и лучше может работать. Вместе, сообща должны мы разгрузить пароход как можно скорей. Это забота не только наша, а государственная забота. Вот и предлагаю…
Удивительную штуку предлагал Петров: чтобы к нему в бригаду перевели самого лучшего матроса дядю Сашу Костюничева взамен одного кочегара, который обжег себе руку. Тогда в машинной бригаде всё будет ладно, а боцманская от этого тоже не ослабнет. Но в общем для работы так будет лучше, и работа пойдет скорей.
Все согласились с Петровым. Чудеса! Выходит, что у Яшки с Колькой так должно быть: соберет Яшка, к примеру, двадцать вороньих яиц, а Колька — двадцать пять, — вот Колька и говорит Яшке: «Давай я тебе помогу, чтоб у тебя больше было».
И вдруг Яшке вспомнилось, как в прошлом году рыбаки из соседнего села Коряжного не могли наловить рыбы, сколько надо было по плану. Тогда рыбаки из яшкиного села Тихого поехали помогать тем, коряжинским. А колхозы тоже соревнуются. Правильно. Рыбы тогда вместе в два раза больше взяли. Колька, конечно, вредный. Яшка теперь вот как будет делать: решит свою задачу раньше, потом Кольке поможет. Этак куда интересней. Не просто одолеть Кольку, а еще помочь ему. Яшка и другим ребятам помогать станет. Все будут лучше учиться, и школа сделается первой по району, а может, и во всем государстве.
Под шум и разговоры как-то быстро, стремительно унеслись яшкины мысли далеко-далеко… Окончат ребята школу, пойдут учиться дальше. Один станет профессором и соберет на каком-нибудь острове всех чаек, которые летают над морем попустому. Они снесут не миллион яиц, как на острове у профессора Дроздова, а сто миллионов. А он, Яшка, выучится на капитана самого дальнего плавания, чтобы плавать еще дальше, чем Александр Петрович. А кто-нибудь таким же поваром будет, как дядя Миша. Это в Арктике очень нужная специальность.
И вспомнилось Яшке другое: страсть хороши у дяди Миши кладовые. Повар водил его по ним и показывал все богатства. На полках стояли банки с вареньем, ящики с шоколадом, печеньем, конфетами, яблоки, лимоны. А сахару — горы мешков. Ну, и крупа всякая, консервы рыбные, мясные. Их Яшка, конечно, не так разглядывал.
Дядя Миша не просто показывал, а открыл банку с вареньем и позволил есть прямо ложкой. Разговаривали они. Повар опять расспрашивал про мать, про дом. А Яшка нахваливал клубничное варенье и тоже спрашивал: похоже ли оно на мандариновое и на вишневое? Дядя Миша дал ему попробовать и тех варений, но только по одной ложке. Тогда Яшка спросил: «Зачем такие запасы сделаны на пароходе? Их на сколько лет хватит, особенно варенья».
Дядя Миша долго рассказывал, как советское правительство заботится о своих полярниках. Это не то, что за границей. Там ученые больше на собственные деньги в экспедиции снаряжаются. Взять хотя бы знаменитого Пири, который на Северный полюс не раз пешком ходил и едва-едва дошел. Много ли на себе да на собаках продуктов возьмешь? Ну, и голодали. Собак ели, а собаки-то сами отощавшие, — какое на них мясо?
