Когда за Наташей захлопнулась дверь, Мари выдохнула:
— Ну, ключи она оставила. Мы не откроем. Нас нет. И еще я ей не понравилась. У тебя по этому поводу есть что-нибудь сладкое?
— Не придумывай. А вообще, какая разница. Ты нравишься мне. Разве этого мало? — он поцеловал ее в губы, что сделал бы уже давно, если бы не сестра. — Сладкое сейчас организуем.
Михаил взял телефон и заказал доставку пирожных.
— Тебе понравится, — улыбнулся он Маше.
— Мне ты нравишься, — в тон ему ответила Мари, взяла свою чашку, вдохнула аромат и отпила глоток. — Надо признать, кофе у твоей сестры получается лучше, чем у тебя. После нее хотя бы плиту мыть не надо.
Мари посмотрела на недопитый чай, оставшийся после Наташи.
— Когда-нибудь ты мне расскажешь о том, как жил здесь один? Не сейчас. Потом.
— Маленькая зануда, — рассмеялся он в ответ, притянул Марию к себе и прошептал, касаясь губами ее кожи: — Нечего рассказывать. Плохо жил, потому что без тебя. Мне без тебя всегда плохо.
— Даже с подружками? — хитро сощурившись, спросила Мари и рассмеялась.
— Особенно с подружками, — серьезно ответил Зимин.
— Это тебе повезло, что у меня нет перепадов настроения. Помноженные на токсикоз, они превратили бы твою жизнь в ад. И тогда я бы послушала, хорошо тебе со мной или плохо. Кстати, Дональд давно не звонил. Мы так и не выяснили детали продажи «Марии». А еще надо выбрать офис здесь, в Петербурге. Можно, конечно, остаться в прежнем помещении DartGlobal… Надо обдумать…
Мари демонстративно закусила губу.
— Какой офис? Какой Дональд? Посажу под домашний арест! А Наташку позову в надзирательницы, — он улыбнулся и прищурился. — А еще вызову фройляйн Зутер.
— Какой грозный, — усмехнулась Мари. — И чем ты предлагаешь заниматься целый день?
— Начнем с прогулки, а потом…
Снова раздался звонок в дверь. Михаил вышел из кухни и вернулся через пару минут с коробкой пирожных. Протянул их Маше.
— «Алые паруса» для Марии.
Глаза ее вспыхнули, совсем, как пять лет назад, когда он впервые принес ей в каюту коробку буше.
Это были не буше, конечно. Маленькие белоснежные кремовые кораблики, увенчанные парусами.
— Для абсолютного счастья мне не хватает только одного, — пробормотала она, — отменить прогулку и весь день не вылезать из постели.
И она с чувством совершенного удовлетворения сняла с пирожного алый «парус» из вишенки и отправила его в рот.
