Парус плаваний и воспоминаний - [41]

Небольшое белое и опрятное конструктивно-расчетливое здание станции в тайге — не означало ли оно волшебство непостижимое, как в сказке? Медведей не было, а было перед нами современное создание человека. Вошли — таинственно, замысловато, тихо и все так же опрятно и точно. Этой аппаратуре подчинены тайны света и цвета, звука и расстояния. Благодаря сложному устройству, в котором участвуют все точные науки, далекий Магадан, город, который мне давно только снился, теперь ежечасно слушает и видит Москву. А нужно сказать, что, как с огорчением признался нам старший специалист «Орбиты», эта — магаданская — конструкция не из самых совершенных, есть лучше. Станции, подобные этой, есть и во Владивостоке, и в Хабаровске, и в Южно-Сахалинске, и в Петропавловске.

Подумать только, как вздыхал Гончаров о том, что прекрасные эти места не радуют видом городов, не оживлены промышленностью и торговлей. В «Фрегате «Паллада» он писал: «Все задернуто тайной, недоступной постороннему мореплавателю», «Дом заперт наглухо и ключ потерян». Так ли это?

Знакомил нас со станцией молодой инженер. Разумеется, не все было мне понятно.

Среди нас, туристов, немало было опытнейших инженеров, математиков, физиков. Самые разнообразные и сложные вопросы интересовали людей, и не было ни одного вопроса, на который хозяин «Орбиты», молодой инженер, не ответил бы с такою же игривой легкостью и удовольствием, с каким молодая хозяйка дома показывает милым гостям оборудование кухни в новой квартире.

Старший специалист — хозяин — коснулся и истории станции, а постепенно и своей истории, как сделала это женщина в Холмске, и это было также интересно. Молодой инженер Литвинов сравнительно недавно окончил институт связи в Ташкенте. Заметьте, в Ташкенте! Он сразу принял предложение ехать на Чукотку, за Полярный круг, где в году так мало солнечных дней, там, на белых безлюдных просторах тундры с ним произошло то же самое, что случилось бы с врачом, оказавшимся единственным целителем на сотни верст вокруг, произошло то, о чем я говорил: если человек там остается, он обязательно должен победить. Этого хочет человек. И в нем все шло навстречу опыту, и опыт лился широкой струей. И вот результат: молодой человек — ведущий инженер одного из интереснейших технических устройств наших дней. Человек — только посмотри на него — наполнен радостью знания, счастлив пониманием своей задачи, он тоже путешествует и его путешествие интересно.

Путешествуют все — геологи, гидрологи, золотоискатели и скотоводы. Одним нужно стадо оленей в 645 000 голов довести до миллиона. Это тоже проблема Магаданской области. Другим — вывести розы. Все это — путешествия, волнения души, романтика. Учитесь путешествовать!..

«Урицкий» уже приближался к Авачинской губе.

Уплывал туман. Но справа по борту, вдали над горизонтом, он скопился и держался низкими тучами облаков. Солнце еще не прорезалось в них, еще не прорвало, но чувствовалось: вот-вот прорвет. Его сияние уже ликовало то тут, то там, выливаясь и выбрызгивая из фантастического хаоса облаков. Все шире, все ровнее заливалось небо светом. И вдруг, не заметил я, как это случилось, по левому борту во всей наглядности отчетливо открылись берега: Камчатка! Камчатка! Сопки, сопки, сопки — те выше, а эти ниже, остроконечные, гребневидные, далекие, близкие, зримые, заснеженные!

И так же внезапно раздался голос Алекумова:

— Доброе утро, дорогие друзья! Пора вставать. Поздравляем вас: теплоход «Урицкий» вошел в Тихий океан, и мы приближаемся к Петропавловску. Температура воздуха…

И вдруг свое обычное утреннее приветствие Валентин Миронович прерывает возгласом:

— Справа по борту видны киты… Видны киты…

Слева по борту Камчатка, справа — киты!

Вдоль бортов, по всему лайнеру, и на баке, и на шкафуте, и по ботдеку уже щелкают фотоаппараты и стрекочут любительские кинокамеры.

Истинный турист, заметил я, скорее откажется в дождь от куртки или дождевика, но не расстанется с фотоаппаратом пи в каком походе, ни в какую погоду. Муза дальних странствий не останавливается ни перед чем.

Доброе утро, дорогие друзья!

Еще в полете на Владивосток, над великими реками Сибири, я разговорился с соседом. Оказалось, немолодой, кроткий человек, седоволосый профессор географии из Еревана, тоже спешит на «Урицкий» к его отходу. Но, представьте себе, оп еще не имел путевки. Второй год ему вежливо отвечают: «Все путевки уже распроданы, просим не забывать нас и приехать на будущий год». А профессор решил не ждать, а поехал наудалую и в свое оправдание говорит:

— Прилетим, там будет видно. Неужели откажут?

Ему во что бы то ни стало нужно видеть вулканы и гейзеры Камчатки. И особенно любопытно было мне услышать, что в Петропавловске он надеется встретиться именно с Софьей Ивановной Набоко, известным вулканологом, — знакомо ли мне это имя? А зачем? Географ — он увлечен сейчас не только экономическими перспективами окраинных районов Советского Союза, но в подтверждение своих взглядов на преобладание добра над злом он развивает мысль о том, что и вулканическая деятельность в конечном счете не зло, а добро: так созданы почвы, огромные массивы для жизни; вулканический пепел создает самые плодородные районы. Не напрасно долина реки Камчатки прозывается Новой Украиной. Даже тигры в Уссурийском крае способствовали созданию вокруг себя сильных видов животных…