Парус плаваний и воспоминаний - [40]

Интересное было время! Русские рыбаки, потомки первых морепроходцев-казаков Дежнева и Лаптева, годами не видели соотечественника с материка, годами не видели нового человека гиляки и нивхи.

И вот однажды в море из сообщения ТАСС мы узнали о полете Чкалова и о том, что его самолет садился на острове Удд. Это был знаменитый первый прямой перелет с запада к берегам Тихого океана. Остров Удд, на который садился Чкалов, был у нас на курсе; Чкалов летел к острову с севера, мы приближались к нему с юга. Как нарочно, особенно донимали туманы — то долгие, то вдруг наплывет и тут же нет его: рубка еще в тумане, а нос уже освещен солнцем. При каждом удобном случае ловили солнышко на сектант, нынешних локаторов и радиокомпасов еще не было, еще, как в древности, моряк полагался на свой глаз, на ухо. Но шли мы весело, были уверены в нашем комбриге, и он не обманул нас.

Перед нами была отмель, омытая со стороны материка. Песок. Гравий. Несколько кривых березок, называемых каменными, — потому и каменные, что никакая самая каменистая почва не в состоянии остановить рост этих болезненно извивающихся березок, похожих на кусты. Серый дощатый поселок, вдоль по берегу чернеют просмоленные шаланды.

— Это и есть Удд?

— Удд, — жизнерадостно отвечает комбриг. — А вы думали Венеция?

Я очень любил и запомнил жизнерадостность комбрига, его веселую уверенность во всем, что задумано нашей страной, его любовь к морскому делу и преданность морякам.

— Приедете сюда через десять лет — не узнаете: все будет сделано, — обычно говорил он. — И для этого не так уж много нужно, а только не ломать ветки.

Его иносказательность была понятна.

Красок мало — голь, но любопытно до чрезвычайности. Наше появление внесло немножко торжественности. Лодки стали на рейде поодаль от мелких берегов, просигналили, но догадливые рыбаки и без того уже гребли к нам. На шаландах женщины и дети. Еще бы! Десятилетия тут никто не появлялся, и вдруг сначала прилетает громадный самолет, теперь — подводные лодки, — это ли не событие!.. И вот тут-то начинается событие и для меня, событие душевное.

Право, со мной ли все это было? Но мое тело вдруг вспоминает те ощущения: сыро, холодно. Розовая мгла. Мокрый песок со следами человеческих шагов: вот тут ходил Чкалов, а вот тут — взрытые в песке колеи: тут сел самолет. Голоса вперебой. Интересно и нам, и рыбакам. А кто посолидней, тот молча ухмыляется в бороду. Детишки, женщины. И вот тут же, по какому-то наитию, сразу, моряки начинают складывать из камней пирамидку.

И вдруг — одна из женщин быстро идет к импровизированному памятнику, голова ее закинута, глаза блестят — это я хорошо помню — в руках у нее зеленая ветка. Рыбачка ловко, легко взобралась на горку камней и на самой вершине закрепила ветку. При этом она сказала несколько слов, и я хорошо помню их смысл: «Жили, никого не было, — громко сказала женщина. — А вот ныне идут к нам русские люди — и по воздуху и по воде. Рыбаки обещают: и мы не посрамим их».

Позже мы узнали, что ветка была с взращенного женщиной деревца. Комбриг поцеловал ее.

Не напрасно мудрость, плодородие и правосудие являлось древним в женском обличье. Женщина и женственность родят и берегут все живое. Это в крови, в душе у женщины. Мудрость, справедливость и жизнелюбие должны помочь и рыбакам на океане.

И самым интересным, конечно, всегда было сопоставление особенности жизни здесь и «на Западе», как обозначают здесь области страны, лежащие на запад от Дальнего Востока.

У нас на Дальнем Востоке, говорили мне, надуманных ложных проблем нет. Есть проблемы социального значения: сточные воды, снежный покров — как управлять тем и другим? Какие типы городов и домов, из каких материалов более пригодны к местным условиям? И с этой важной проблемой соединяется, пожалуй, первейшая из проблем: как сократить все еще большую миграцию населения? Что лучше остановит миграцию — повышенные заработки или рост уровня благоустройства? Откуда лучше привлекать новых людей — из среды городского населения или сельского? Действительность показывает, говорили мне, что привлеченные из больших городов — Казани, Новосибирска, не говоря уже о Москве или Ленинграде, — хуже приживаются здесь, чем приезжие из районных и сельских местностей. Какой планировать город — большой, многолюдный или небольшой, но с расчетом на безусловное трудоустройство всего населения.

А вот, казалось бы, вполне частный вопрос: какой вид транспорта предпочтительней для поездки на Север — аэро или — по старинке — железная дорога? Оказывается, железная дорога лучше: важна постепенность, психологическая подготовленность к крутым переменам.

В Магадане, городе, зародившемся на берегах бухты волшебной красоты и недавно отпраздновавшем четверть века своего существования, посетили мы, соответственно программе наших поездок и экскурсий, одну из орбитальных станций радио- и телесвязи Дальнего Востока с Москвой. Тогда еще не знали, что авторы приемных телевизионных систем «Орбита» будут награждены Государственной премией 1968 года. Но легко понять, что и тогда мы ехали к «Орбите», как к одной из самых редких примечательностей Дальнего Востока. Ехали сопками, поросшими низкой коряцкой тайгой, изобилующей каменной березой. Кое-где уже краснели гроздья рябины. Нас обольщали еще и тем, что якобы может появиться медведь. Медведя мы не увидели, но вдруг увидели над тайгой огромные металлические веерообразные уши. Техническое чудо было перед нами. Его уши-раковины (каждая из конструкций антенны весит 60 тонн) чутко следили за ходом невидимого где-то в небесах спутника, от которого принимали световые и звуковые волны.