Партия или Мафия? Разворованная республика - [20]

7. Гейдаров — министр внутренних дел Азербайджана. В середине 60-х годов — резидент советской разведки в Турции[17].

8. Р. Мамедзаде — зав. отделом организационно-партийной работы ЦК КП Азербайджана, подполковник, до перевода в ЦК в 1971 году возглавлял отдел КГБ Азербайджана.

9. А. Шарифов — зав. отделом науки ЦК КП Азербайджана, в 60-е годы был спецкором газеты «Известия» в Турции и Пакистане. Фактически — эмиссаром Восточного отдела КГБ.[18]

В разные годы работали в госбезопасности или были связаны с госбезопасностью непосредственно выдвинутые Алиевым:

1. Первый секретарь Нефтечалинского райкома партии Г.А. Ханакишиев

2. Первый секретарь Сабирабадского райкома партии М.А. Мамедов

3. Первый секретарь Кюрдамирского райкома партии М.Р. Мамедов

4. Секретарь Шемахинского райкома партии М.М. Ногиев

5. Первый секретарь Нахичеванского обкома партии А.А. Гусейнов

6. Первый секретарь Бардинского райкома партии Х.И. Ибрагимов

7. Первый секретарь Имишливского райкома партии М.А. Керимов

8. Первый секретарь Касум-Исмайлов-ского райкома партии С.А. Саилов

9. Первый секретарь Орджоникидзевско-го райкома партии Э.Б. Керимов

10. Первый секретарь Мартунинского райкома партии И.М. Петросян

11. Первый секретарь Ленкоранского райкома партии И.А. Мамедов

12. Первый секретарь Хачмасского райкома партии Б.А. Гусейнов

13. Второй секретарь Нахичеванского обкома партии Н.И. Володин

14. Председатель Нагорно-Карабахского областного совета М.Г. Огаджанян и др.

Всего 37 секретарей райкомов и председателей райисполкомов, 7 министров, 14 заместителей министров, 29 начальников республиканских управлений, 1 директор театра, ректор Университета и директор Института народного хозяйства.

Они все в числе 3742 награжденных получили в 1971 году медали за безупречную работу в КГБ или юбилейный знак «50-летие ВЧК КГБ СССР». (Сведения из наградного списка коллегии КГБ СССР по Азербайджану, декабрь 1970 г.).

Так постепенно всевластие партаппарата, контролируемого ЦК, было заменено в республике олигархией КГБ через представительство в ЦК. Достигнуть, однако, желаемого — законности и порядка — Алиеву не удалось. Гром грянул в середине 1973 года — были изобличены в мошенничестве и взяточничестве 12 ответственных работников республики, рекрутировавшихся всего за несколько лет до этого из ГБ, и среди них лично рекомендованные Алиевым Н.А. Ахмедов и С.Н. Брызгалин. Пока «доблестные» чекисты были законсервированы в рамках КГБ, они могли себе позволить (или были вынуждены?) оставаться честными, но войдя в жизнь, столкнувшись с разрушительным соблазном действительности, почувствовав свою силу, стали «впадать во грех». И тем стремительнее, чем большим и долгим было прежнее воздержание. Секретарь Бакинского горкома партии В. Мамедов горько шутил: «Нынешнее руководство от старого отличается тем, что хочет то же самое, но сразу». Гнев Алиева был таков, что сведения просочились в печать. 25 ноября газета «Бакинский рабочий» в отчете о пленуме ЦК отмечала: «Пленум вывел товарища Н.А. Ахмедова из членов ЦК КП Азербайджана за недостойное поведение». Брызгалин отдан под суд, 10 человек исключены из партии.

Но коррупция в новом руководстве неудержимо росла, ширилась. В ноябре 1973 года Алиев снимает и выбрасывает из партийно-советского аппарата 29 ответственных сотрудников, однако на сей раз без обличительных речей. Не мог же он всенародно признаться, что проделанная им работа напрасна, да и санкции на снятия давались Москвою неохотно — у каждого из «бывших» в столице своя «голова и влиятельная рука».

Но трагедия — вот вам необходимость, (диалектика хоть в чем-то, где-то должна же была о себе заявить — не напрасно ее открыли философы) — заключалась в том, что социальная структура необратимо интегрировала людей в соответствии со своей сущностью и потребностью (те, кто так или иначе сохранили определенную нравопорядочность, зажатые в конусе социальной пирамиды очень быстро теряли ее). Социальная структура отбирала в партийных и государственных чиновниках только те качества, которые соответствовали ее характеру: корыстолюбие, эгоизм. Ей враждебны: честность, принципиальность, последовательность.

Оглядываясь назад, видишь, что «новым» была лишь мистика партийных погромов. Дух алиевских преобразований выразился по существу в вере в полицейскую силу как главную силу жизни, в обоготворении тоталитарного порядка, в презрении к реальному человеку ради абстрактной законности. Умерщвляющая беспристрастность стала украшением партийных активов и собраний, но украшением бесполезным, потому что была бессмысленной. Это стало понятно не сразу, и тогда — летом 1969 года — партийные пленумы представлялись необычными и, как выявилось позже, возбуждали свет надежды и сеяли мрачные тени сомнения, несли очистительные обличения и вызывали пожирающие истину склоки, дарили головокружительные обещания и пугали кошмарными приступами мести. Диссонансы надрывали души, контрасты смущали умы.

Впрочем, антиномии поначалу не воспринимались, а в обличительных речах Алиева, после мертвого сезона довольствия и благодушия, слышалось биение жизни и, как казалось в ту пору, — справедливость. Вот выдержки из его выступления — самого первого, а потому, возможно, искреннего.