Партия или Мафия? Разворованная республика - [22]

— Разбогател?

— Лучше. Книга понравилась Алиеву.

— Алиеву? При чем здесь Алиев?

Халилов снисходительно потрепал меня по плечу — сейчас он мог себе это позволить: его уже избрали кандидатом в члены Бакинского городского комитета партии, и он надеялся в скором времени стать министром юстиции…

— Фолиант делался для Алиева! Халилов положил передо мной брошюру, аккуратно изданную в издательстве общества «Знание». Действительно, моя. Несколько изменили начало, добавили глупое заключение, которое явно не ложилось в повествование, выпадало…

— Кто правил? Испортили.

Халилов был счастлив. Большими шагами, весело подпрыгивая и насвистывая «мугам», он мерил номер гостиницы «Москва».

— Неважно. Алиев велел отредактировать профессору Токаржевскому. Это его правило, чтобы не узнали стиля.

— Так он создает собственный?

Халилов не понял иронии:

— Что ты! — Он взял книжку, перелистал страницы… — За сто метров чувствуется твоя рука. — Подмигнул многозначительно: — как в моей диссертации… Так вот, завтра в три часа в Барвихе — знаешь, там есть шикарный ресторан для правительства? — Алиев ждет тебя. Есть важный разговор. Машина нужна? Нет. Что? Занят? Не дури. Такая встреча исто-ри-и-ческая! — Халилов надул щеки, как капризный ребенок, и рассмеялся.

* * *

…— Говорите, что наказания не помогают и способствуют лишь ожесточению? Усугубляют враждебность и отчаянную решимость? Допустим. Выпущенные на свободу склонны преступать закон и прибегать к насилию, с которым они столкнулись в тюрьме? И с этим могу согласиться. Но помните: легко быть моралистом, занимаясь чистой наукой. А что делать простому человеку? Мириться? Жаловаться? Кому?

Алиев чувствовал, что его убежденность производит впечатление, и говорил откровенно.

— Давно в Азербайджане? Родились? Представьте, духанчик — знаете, что это такое? Скажем, в Ленкорани, или даже в Баку. Прилично одетые «господа», за плечами которых не одна судимость, с хорошими манерами, обедают с неким партийным работником или судьей. И за чаем — в Азербайджане у нас любят чай — заключают сделки. К сожалению, это не фантазия. У этого судьи и у этого партийного работника есть имена. Они в настоящее время арестованы. Читали республиканские газеты? Жаль. Социологу очень полезно. Сейчас для нас самое существенное — наладить сбор и обработку материалов. В республике сложилась ситуация, когда статистическим данным доверять не приходится. Партийные каналы беспомощны. Недавно проделали небольшой эксперимент: потребовали у горкома объективный анализ состояния партийного просвещения в одном из институтов. Так вы знаете, что сделали они? Запросили райком, райком — первичную организацию. Там составили справку и обратным ходом: райком — горком — она оказалась у меня. Мистификация. И так почти во всем. Нам нужен в ЦК собственный центр информации. Скажем, поначалу — Сектор, подчиненный непосредственно секретариату ЦК и только секретариату, способный самостоятельно систематизировать факты. Вот если вы согласны — в ЦК КПСС возражений не будет…

Думаю: это и есть реальная возможность, о которой мы не раз говорили с Румянцевым, мечтали с Осиповым — провести комплексное социологическое исследование целого района или области. А здесь — вся республика. К тому же Алиев — человек интересный и… влиятельный.

Это из фантазии. А пока что надо вернуться к реальности. В суровую, так сказать, действительность. Она и впрямь сурова: отказаться — плохо, решиться — не просто. Чтобы выиграть время, говорю:

— Я ученый.

— Отлично. Именно социолог нам и нужен. Знаком с вашими работами. И знаете — именно психологический подход нам особенно важен. А то, что ученый, — не из аппарата, так в этом вся суть — свежий взгляд, со стороны. Кроме того, поделюсь секретом: Политбюро приняло решение создать в пяти городах Союза факультеты организаторов промышленного производства. Понимаете, что это значит? Реорганизация всего управления! Один из них — в Баку. Так что если не приживетесь на партийной работе, назначим деканом. Институт создадим.

…Соглашаюсь. Интересно, что получится?

Получилось — Алиев был доволен: на каждом бюро ЦК он внимательно прослушивал доклады и отчеты секретарей и министров, а затем очень спокойно и аргументированно замечал, изредка поглядывая в свои записи, — память у него была превосходной:

— Это не вполне соответствует положению дел… Дело обстоит так… А это — сплошная подтасовка фактов!

И тогда в решение бюро ЦК записывалось: «Бюро не удовлетворено выступлением Баширзаде, который вместо того, чтобы объективно проанализировать недостатки в деятельности возглавляемого им министерства и сказать о шагах, предпринимаемых для их устранения, занялся самовосхвалением, преувеличивая значение проделанной им работы».[20]

Поражались: откуда у Алиева столь основательные и исчерпывающие сведения. Может быть, ГБ подслушивает домашние разговоры, или кто из своих «стучит»? Потом догадались: Сектор информации. И к социологам стали относиться с неприязнью, побаивались.

Недоверие к нам со временем стало потребностью самого Алиева. Видимо, сказалось негативное влияние отчетов Сектора информации. В них многое смещалось в сравнении с той картиной, которую ему, Алиеву, рисовали заведующие отделами ЦК. И Алиев взял себе за принцип все ставить под сомнение: то, что хвалят, — ругать, что ругают, — хвалить. Все-таки ловко устроен человеческий разум: какие хитрые формулировки умеет он находить в своих глубинных закоулках для того, чтобы… не думать.