Партай-геноссе - [39]

«А это, скажу я вам… Это вам не мороженое по кафешкам трескать! Да в компании симпатичненьких девчоночек…»

И мы это сделали! Встали в один ряд со старыми разведчиками-спецназовцами. Которые здесь уже многого насмотрелись и нанюхались. И горелого человеческого мяса, и приторного «аромата» своего собственного пота, и сладковатого запаха афганского гашиша, и бегающих глазок тыловых начальничков, и еле уловимого запаха людской крови… Да и отвратительной вони военной трусости… Война есть война…

Хоть нам и было страшно тяжело, но мы всё-таки прожили эти пять месяцев. За это время я успел побывать уже на шести боевых выходах. А облётов — в несколько раз больше…

А теперь вообще наступала новая эпоха нашей солдатской жизни. Уезжали домой наши старшие товарищи… То есть наши дембеля. Ещё немного и от их присутствия в первой роте останутся только воспоминания и выцветшие фотографии на стендах наглядной агитации.

«Эх!.. Побыстрей бы!..»

Глава 8 ФОТОГРАФИИ И ПРОСТО ПАМЯТЬ О ПУСТЫНЕ

Боевой наш фотоаппарат имел очень громкое название «Вилия-авто». И в нём был заложен очень глубокий информационно-познавательный смысл. Слово «Вилия» означало то, что это чудо советского фотоаппаратостроения выпущено где-то в Прибалтике. А незамысловатая приставка «АВТО» ненавязчиво информировала счастливого обладателя о том, что практически весь процесс заснятия на плёнку пройдёт в автоматическом режиме. Ну… Как в нашем мирном космосе, где почти всё происходит по заранее введённой программе и в последующем штатном режиме.

Точно так же дела обстояли и с недорогим фотоаппаратом «Вилия-авто». Надо было только лишь снять крышку с объектива. Ну, и выставить вручную расстояние до объекта съёмки, определённое на глазок фотолюбителя. А также не забыть переместить специальный рычажок на пустое или тёмненькое облачко, заштрихованное солнышко или же ясное светило. Вот только после этих простейших операций и следует перемотать плёнку на один кадр, сказать волшебное слово «Внимание!» и нажать на спуск. А уж всё остальное сама по себе выполнит советская автоматика: уменьшит натурально-большое изображение объекта до самого минимума, затем так же быстренько пропустит полученную картинку в самые недра «Вилии», после чего одним выверенным движением и с предельной точностью нанесёт удачно пойманный ракурс на прямоугольный отрезок негативной плёнки. И всё!

А вот остально-ое… Остальное должен доделать сам фотолюбитель. Ведь автоматика свою работу выполнила целиком и полностью. Теперь пришёл черёд попыхтеть человеку разумному. То есть искать следующую фотожертву, выставлять уже другое освещение, высчитывать метры до цели, перематывать плёнку на один кадр, говорить заветное слово про вылетающую птичку и наконец-то таки нажать на спуск. А остальное опять довершит советская фотоавтоматика… И такой круговорот, то есть полный цикл повторяется до тех пор, пока не закончатся все тридцать шесть кадров… Затем отснятая фотоплёнка опять-таки вручную перематывается в обратную сторону, то есть в свою родную кассету. На освободившееся место вставляется новая… И «Вилия-авто» вновь готова радовать людей своей простотой в эксплуатации… То есть почти полной автоматизированностью.

И всё же мне пришлось долго ломать свою вроде бы разумную голову над тем, как же именно следует выставить освещение. Ведь стоял сплошной белый день, да и вокруг была пустыня. А значит песок отражает солнечные лучи… Следовательно фотография может получиться или слегка, или чересчур уж засвеченной…

— Да чего ты возишься? — выговаривал мне Володя Агапеев. — Поставь на самое яркое освещение и всё.

Но я не спешил. Ведь советская автоматика гарантированно нанесёт на плёнку только самый удачно пойманный ракурс. К которому будут приложены правильно выставленное освещение, точно определённое расстояние, ну и непосредственно сама цель в фотоприцеле. И у меня не было никакого права на ошибку. Пустыня мне этого не простит. И, следовательно, ценный кадр будет ею испорчен. А возвращаться сюда для повторной фотосъёмки как-то не хотелось.

— Ладно! — вздохнул я. — Поставлю-ка на пляжную съёмку.

Это означало, что заводские мастера заложили в данном делении самые освещённые условия. Когда ярко светит солнце, а песчаный пляж и морские волны непременно отразят дополнительную порцию небесного света. Мои вполне законные сомнения вызывало лишь то, что ясный день в Прибалтике очень уж отличается от светлого времени суток в далёкой пустыне Регистан. Однако других, то есть более освещённых условий, на фотоаппарате не имелось, а потому приходилось довольствоваться тем что и было заложено в эту «Вилию-авто».

— Ну-у!.. Долго ещё?

Изнывающий от нетерпения Володя Агапеев уже устал. Ведь он не просто так мне позировал. Бадодя уже минут десять-пятнадцать держал в своих сильных и вытянутых руках автомат Калашникова. И не просто какой-то там АКМ с деревянным прикладом вёсельного типа. Помимо полностью снаряжённого магазина на автомате красовался ночной прицел НСПУ. Также к АКМу был прикреплён подствольный гранатомётик ГП-25, из страшненького жерла которого так грозно торчала ВОГовская гранатка. Ну, и полную картину советской военной угрозы довершал массивный глушитель ПБС, надёжно накрученный на автоматный ствол.