РАССКАЗ
С вечера начал медленно идти мелкий снег, и к утру вся земля, словно белым одеялом, покрылась ровным, мягким слоем.
- Нашего Сашку убило!..
Ударив в правый бок острой, пронзительной болью, страшная и неведомая сила внезапно разбудила ее среди ночи, заставила выкрикнуть эти ужасающие слова и выбежать во двор.
Ночь была тихая и спокойная. Снегопад уже закончился, и теперь по небу медленно плыли темные облака, в редкие просветы которых едва проглядывала луна. Было тихо, и лишь изредка доносился отдаленный собачий лай.
Ничто не предвещало беды, но маленькая женщина в каком-то жутком оцепенении продолжала стоять на морозе, не в силах что-либо сделать. В одной ночной рубашке, с босыми ногами на свежем снегу, она старалась осознать весь ужас произошедшего, но только лишь негромко повторила спешно вышедшему на крыльцо мужу:
- Нашего Сашку убило!..
Он на секунду замешкался, затем быстро сказал:
- Что ты несешь?! Он же сейчас в Ростове! Иди в дом, а то простудишься.
- Нет… Это правда… - тихо сказала она и медленно пошла обратно в дом. Часы показывали четвертый час ночи. Но мать не смогла уснуть до рассвета. Чуть больше месяца назад ее единственный сын уехал на эту проклятую чеченскую войну. Перед отъездом он говорил, что будет служить в воинской части под Ростовом, что в Чечню он не поедет. Тогда она старалась поверить его словам, но все равно сердце сжимало тисками боли, и когда он уходил, она не выдержала и, чего никогда не делала раньше, выбежала вслед за сыном на улицу:
- Саша!!!
Он обернулся на ее крик и укоризненно сказал ей:
- Мама… Ну, в одних же чулках и по снегу!.. Не переживай - все будет нормально.
Он подождал, пока она вернется в дом, и только лишь потом зашагал к вокзалу. Мать смотрела на него из окна до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, затем села на стул и тихо заплакала. В этот момент она молила Бога, чтобы ее сыночек поскользнулся на гололеде и, упав, сломал руку или ногу… И тогда он, пусть ненадолго, но остался бы с ней.
Однако ничего этого не произошло, и через несколько дней Саша позвонил из Ростова и сообщил, что он прибыл в часть, которая находится неподалеку от города, его уже поставили на должность командира разведгруппы, на троих они сняли жилье и служба его наладилась…
Слова сына о том, что служить он будет в этой бригаде спецназа, да и его радостный и уверенный голос немного приободрили ее, хотя в душе она понимала, что ее Александр, обладающий упрямым и твердым характером, вряд ли будет отсиживаться в тихом и спокойном местечке, вдали от войны, которая продолжала калечить и убивать молодых ребят.
В очередной раз ей вспомнилась встреча с сыном на КПП воздушно-десантного полка, где находились в командировке курсанты четвертого выпускного курса РВДКУ. В полученном накануне письме Александр писал, что его стажировка будет проходить в одной из трех воинских частей, расположенных в различных городках на территории Ивановской области. Выбрав наугад один из полков ВДВ, она приехала в это подразделение, где дежурный по контрольно-пропускному пункту, немного поразившись осведомленности матери, сказал, что ее сын действительно находится здесь. За курсантом был отправлен дневальный, и, глядя на убегающего солдатика, она негромко и радостно засмеялась, затем просто и коротко сказала пожилому прапорщику:
- Да ничего не знала я… Просто сердцем почуяла, что он здесь…
Дежурный понимающе кивнул и обрадовал ее еще больше:
- Да вы не волнуйтесь, мамаша. Курсантов никуда не отправляют. Это только наши солдаты и офицеры уезжают сегодня.
Глядя из окна КПП на кишащий муравейником воздушно-десантный полк, где по разным направлениям быстро шли или бежали солдаты, сновали автомашины, а у ближайшей казармы в большой грузовик загружались большие зеленые и неокрашенные деревянные ящики поменьше, и слушая глухой взволнованный голос прапорщика, невысокая женщина вдруг поняла, что война, громыхавшая с экранов телевизоров, перенеслась уже сюда и огромной черной всепожирающей тучей нависла не только над этим полком ВДВ с его солдатами и офицерами, но и над ее брянским городком со всеми его жителями, да и над нею самой…
- Ну я в Афгане два срока отслужил. Так нас ведь готовили-то как, а этих-то школяров куда посылают? Ну Афган - чужая земля, а мы здесь, в своей стране, не можем по-мирному договориться… Нет, это специально нас стравливают… чтобы мы сами себя изничтожили… А науськивают-то как…
Лермонтова вспомнили… «Злой чечен кинжал свой точит»… Или про Гитлера забыли, когда целыми деревнями заживо сжигали?.. Вот они, культурные, и сжигали нас дотла, чтобы от русских и следа не осталось на нашей земле… А теперь это наши самые лучшие друзья… Вот они и нашли для нас новых врагов.
А мы, как стадо барранов, опять в горы идем воевать… Ох, не люблю я горы… Вы, мамаша, не обижайтесь на меня… Не могу я смотреть… У меня самого двое пацанов… Они бы своих послали на войну. Так наших же… гонят, как стадо на убой…
Так и не дождавшись от закурившего прапорщика повторного злого произношения слова «бар-раны» с его раскатистым «р-р», мать что-то хотела сказать ему про нашу чрезмерную терпеливость, но сзади резко хлопнула дверь, и она с радостью услышала удивленный голос сына:
