Индия разделяет с некоторыми территориями Бразилии — и среди них с Рио-де-Жанейро — привилегию быть самой грозовой страной на земном шаре. Если во Франции, Англии, Германии, в этой срединной части Европы, не насчитывается и двадцати дней в году, когда слышатся раскаты грома, то следует сказать, что число таких дней в Индии ежегодно превышает пятьдесят.
Это касается общей метеорологии. В нашем же случае, принимая во внимание обстоятельства, которые ей предшествовали, мы должны были ожидать грозы чрезвычайной силы.
Едва мы вернулись в Паровой дом, я посмотрел на барометр. Он опустился на два дюйма, с 29 до 27[117].
Я указал на него полковнику Монро.
— Я беспокоюсь, что все еще нет капитана Худа и его спутников, — сказал он мне. — Гроза неизбежна, ночь наступает, темнота сгущается. Охотники постоянно уходят дальше, чем обещают, и дальше, чем хотят того сами. Как они найдут дорогу в этой непроглядной тьме?
— Заядлые охотники! — сказал Банкс. — Не слушали никаких доводов! Конечно, лучше бы им никуда не ходить!
— Безусловно, лучше, Банкс, но они ушли, — отвечал полковник, — и надо все сделать, чтобы они вернулись.
— Нет ли способа подать им сигнал и указать, где мы находимся? — спросил я у инженера.
— Да, — ответил Банкс, — надо зажечь электрические прожекторы, они имеют большую осветительную мощность и будут видны издалека. Я сейчас установлю их.
— Превосходная мысль, Банкс.
— Хотите, я пойду на поиски капитана? — спросил сержант.
— Нет, старина Нил, — ответил полковник, — ты его не найдешь, а только сам заблудишься.
Банкс занялся устройством сигнальных огней, и вскоре два глаза Стального Гиганта прорезали темноту под баньянами своими мощными лучами.
Несомненно, два сильных луча могли помочь ориентироваться нашим охотникам в темноте ночи.
В этот момент разразился ураган невиданной силы. Он разорвал верхушки деревьев, проник до земли и просвистал в колоннах баньянов, как если бы прошел по звонким трубам органа.
Все произошло внезапно.
Град сухих веток, ливень оборванных листьев обрушился на дорогу. Крыша Парового дома жалобно застонала от этой непрерывной бомбежки.
Мы пошли в укрытие, в салон, и закрыли все окна. Дождь еще не начинался.
— Это «тофан», — сказал Банкс.
Индийцы называют этим именем буйный и внезапный ураган, который опустошает все, в особенности горные регионы, и чрезвычайно опасен для страны[118].
— Сторр, — крикнул Банкс механику, — ты хорошо закрыл амбразуры башни?
— Да, сударь, — ответил механик. — С этой стороны опасаться нечего.
— Где Калут?
— Он кончает укладку топлива в тендере.
— Завтра, — заметил инженер, — мы безо всякого труда будем лишь собирать дрова. Ветер станет нашим дровосеком и сделает всю работу за нас. Придержи свое рвение, Сторр, и возвращайся в укрытие.
— Сейчас иду, сударь.
— Баки наполнены, Калут? — спросил инженер.
— Да, господин Банкс, — ответил «погонщик». — Теперь запаса воды хватит надолго.
— Хорошо, возвращайся.
Механик и водитель вскоре вошли к себе, во второй вагон.
Вспышки молний чаще прорезали небо, и во взрыве наполненных электричеством туч слышались глухие раскаты.
Тофан не освежил атмосферы. То был знойный ветер, воспламененное дыхание которого обжигало, как жар раскаленной печи.
Сэр Эдуард Монро, Банкс, Мак-Нил и я оставили салон и пошли под веранду. Высокие ветви баньянов вырисовывались, как черный гипюр, на огненном фоне неба. Каждая вспышка молнии сопровождалась через несколько секунд раскатами грома. Не успевало угаснуть эхо, как его подхватывал новый удар грома. Так беспрерывно звучала глубокая басовитая нота, на фоне которой слышались сухие потрескивания, те, что Лукреций[119] так верно сравнил с резким звуком разрываемой бумаги.
— Как это дождь их еще не выгнал из леса? — спросил полковник.
— Может быть, — ответил сержант, — капитан Худ и его компания нашли себе убежище в лесу, в дупле какого-нибудь дерева или в пещере скалы и придут к нам только завтра утром. Лагерь у нас здесь постоянный и будет ждать их сколько понадобится.
Банкс покачал головой как человек, не очень убежденный. Похоже, он не разделял мнения Мак-Нила.
В это время — было около девяти часов — начался невероятный ливень. Он сопровождался градом непомерной величины, который забрасывал нас как камнями и барабанил по гулкой крыше Парового дома. Стало невозможно разобрать слова собеседника даже в перерывах между раскатами грома. Листья баньянов, сбитые градом, столбом кружились над дорогой.
