Пароход идет в Яффу и обратно - [21]
Когда Эмма Зегер купила себе за два бриллианта место на пароходе, Меерсон лежал в больнице. Она скрыла от него свой побег, но все в городе это знали. Знали и на пароходе, в трюме. Меховщики и владельцы конфекционов оглядывали ее с презрением, а их жены неумолчно ее ругали, возмущаясь и гневно перешептываясь. Еще обидней было то, что балерина, так дорого стоившая коммерсанту Меерсону, кокетничала с приказчиком из кондитерской Либмана. Сам Либман сидел тут же, на бочке с маслом, и злорадно посмеивался, говорил про себя, что он — убежденный циник и его «радует всякое человеческое неустройство, каждая ерунда, глупость и чепуха на нашей сверхдурацкой, архиидиотской и наикретинической планете».
Однако в трюме ожили немногие. Перебираясь через ящики и бочки и бродя по всем закоулкам трюма, Гордон видел удрученные и злобные лица. Кто-то плакал, кто-то неистово проклинал. Уже ругали больше французов, чем большевиков. «Это же понятно, — возмущался меховщик Гантили, — большевики — это большевики, и что с них возьмешь? Но союзники! Французы! Англичане! Ведь на них-то можно было рассчитывать»… И все собравшиеся в трюме коммерсанты в горе своем радовались, что вот они, коммерсанты, оказались доверчивыми, а союзники — подлецы. Всюду, за каждым кулем и бочкой, слышал подобные разговоры Гордон. Одесские буржуа, лишенные удобных квартир и прислуг, вели себя на редкость нечистоплотно, и Гордон удивлялся грязи и вони вокруг них. Почти никто не умывался, не ходил дышать свежим воздухом на палубу, и странно было видеть в этой смрадной клоаке, наполненной гниющими объедками и испражнениями, чистую и надушенную Эмму Зегер.
Гордон с большим трудом примостился на лестнице, где его часто толкали матросы, а в часы качки швыряло о железные и металлические части. Он легко переносил все неудобства. Зато сверху проникал соленый морской воздух, обдувало свежестью лицо. К концу второго дня Гордон заметил под лестницей двух пассажиров, заглядывавших в длинную и узкую книгу. Один из них, видно, читал быстрее другого и нетерпеливо ждал, пока его товарищ одолеет страницу и перевернет ее наконец. В длинной книге с голубым переплетом Гордон узнал «Историю еврейского народа», составленную доктором Генрихом Гретцом. С той минуты Гордон стал следить за примостившимися под лестницей пассажирами, вслушиваться в их разговоры. Он понял: они, как и он, едут в Яффу. У того, кто читал быстрее, был очень длинный нос. Желая, по-видимому, скрыть от мира свой физический порок, он вырастил короткие, но пышно-взбитые усы. Обильная растительность на губе действительно скрадывала величину носа, делала лицо обыкновенным. Длинноносый был одет в рогожный костюм с двумя штемпелями — на груди и на заду — Российского общества пароходства и торговли. Он все время доставал из-за пазухи пакет с гороховым хлебом, отщипывал кусочек и ел, подставляя ладони для крошек. Его товарищ был и моложе, и привлекательней. Он снял с себя пиджак и сидел в голубой рубахе без рукавов. Глядя на его черные кудри, на смуглое его лицо и хорошую мускулатуру, Гордон решил, что тот, вероятно, отлично поет и танцует. Приятели читали целыми часами; длинноносый все время жевал гороховый хлеб, а смуглый парень постоянно отставал в чтении и, улыбаясь, поглядывал на нетерпеливого и скорого в движениях приятеля.
Наконец Гордон не вытерпел и подполз к ним.
— Извините… — сказал он. — Я вижу, вы читаете историю Гретца…
— Ну да, ну да. Ну что из этого? — быстро проговорил длинноносый.
— Из того, что вы читаете историю Гретца, — ответил Гордон, — можно заключить, что нам есть о чем поговорить. Вы едете в Яффу?
— Да.
— И я еду в Яффу. Давайте познакомимся.
Длинноносый сказал:
— Илья Шухман.
Смуглый парень назвался Гершом Гублером.
Они рассказали друг другу свои планы. Герш Гублер приехал в Одессу из Литина, где работал подручным у бондаря. Со времен хедера он ничего не слышал о Палестине и мало ею интересовался, так как нужда и забота о хлебе для себя и родителей отнимали все время. Ему было восемнадцать лет, когда петлюровцы устроили погром в его городе. Герш Гублер участвовал в обороне. С топором в руках стоял он на перекрестке, защищая свою улицу. Он замахнулся топором на всадника, но тот ударил его шашкой и промчался мимо. Удар был слабый: через неделю Гублер вышел с перевязанной головой из больницы. Бондарь взял его с собой на собрание сионистов. Двенадцать человек каждый день клялись в верности Святой земле и читали журнал «Рассвет» на русском языке. Они боготворили Теодора Герцля, и над их клубом висел плакат со словами сионистского вождя: «Если вы захотите, это не будет сказкой». Герш Гублер видел, что почти все двенадцать юношей — дети образованных и богатых родителей. Еще недавно они показались бы ему чуждыми, но после погрома им ничего не стоило его убедить. Они сказали ему: «Ты видишь, здесь нас ждет позор и гибель. Нас уничтожали, нас уничтожают; исход один — вернуться на свою историческую родину».
В один день до местечка дошла весть о декларации Бальфура. Юноши из клуба целовали друг друга, танцевали и пели, постоянно восклицая: «Англия обещала Палестину евреям. Чудо совершилось. Сказка перестала быть сказкой». Они ежечасно говорили, что хотят домой на Восток, в Святую землю, но когда, воспаленный их речами, Герш Гублер предложил им поехать в Одессу, чтобы оттуда как-нибудь пробраться в Палестину, все отказались: «Видишь ли, Герш, не так просто бросить свои семьи; мы подождем, когда откроются все границы, мы собираемся наконец подать петицию, если только удержится советская власть, что маловероятно, так как она обречена на гибель. Она может еще продержаться месяц, два, три, потом придут французы и англичане»… Но Гублер решил ехать, и один из юношей дал ему письмо в Одессу, к Илье Шухману, дрогисту большой аптеки на Новосельской, против дома, где помещался черносотенный Союз русских людей имени Михаила-архангела. Герш Гублер проникся уважением к Шухману еще до того, как с ним познакомился. Он разыскал аптеку и увидел в окне чудесный голубой шар, поразивший его воображение. Он вошел внутрь, ступая по желтому линолеуму и разглядывая темные дубовые и ореховые шкафы с великим множеством бутылей, бутылочек и банок.
В рассказах, составивших эту книгу, действуют рядовые советские люди - железнодорожники, нефтяники, столяры, агрономы, летчики. Люди они обыкновенные, но в жизни каждого из них бывают обстоятельства, при которых проявляются их сообразительность, смелость, опыт. Они предотвращают крушения поездов, укрощают нефтяные фонтаны, торопятся помочь попавшим в беду рабочим приисков на Кавказе, вступаются за несправедливо обиженного, отстаивают блокированный Ленинград и осажденную Одессу. События порой необыкновенные, но случаются они с самыми простыми людьми, не знаменитыми, рядовыми.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».
Рассказ об островах Курильской гряды, об их флоре и фауне, о проблемах восстановления лесов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.