Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [75]
Это была важнейшая юридическая новация. Столь четко сформулированной нормы «24 часов» не было во французской юридической традиции. Конечно, в старых ордонансах можно было найти выраженные в общей форме предписания не затягивать судебные процессы, однако они всегда имели в виду обычные гражданские и уголовные дела, но не обвинения в политических преступлениях. Надо отдать должное французским юристам: отвращение к методам «чрезвычайной юстиции», применявшимся при Ришелье, привело их к формулировке важнейшего правового принципа гарантии свободы личности. Он был несовместим с укоренившейся практикой административных арестов и совершенно неприемлем для правительства.
Судьи из ПСЛ не только осудили деятельность чрезвычайных трибуналов, но и предложили пересмотреть все их приговоры (ст. 10). Это могло бы привести к реабилитации (хотя бы посмертной) многих жертв репрессивной политики Ришелье.
Только две статьи были посвящены проблемам торговли и промышленности. Они не отличаются оригинальностью (ст. 24 — об отмене торговых монополий; ст. 25 — о запрете ввоза во Францию сукон и шелковых тканей из Англии и Голландии, позументов из Фландрии, кружев из Испании и Италии) и были приняты одними из последних, из чего следует, что им не придавалось особого значения.
Итак, 30 июля, перед началом утреннего заседания парламента, собиравшегося закончить обсуждение вопроса о судьбе больших откупов, коронные магистраты объявили, что королева уже через час ожидает прибытия к себе парламентской делегации с ремонстрациями по поводу уже верифицированных деклараций. Моле мог только огласить перед регентшей просьбу о снижении тальи 1647–1649 гг. на 25 %. И только тогда парламентариям было официально сообщено, что уже завтра им предстоит присутствовать на королевском заседании и зарегистрировать большую декларацию, которая объявит о решениях по вопросам, выдвинутым Палатой Св. Людовика.
Анна готовилась к оглашению этой декларации как к последней уступке, после которой отступление правительства должно закончиться, возвратится общее спокойствие и стабильность. В своем кругу она говорила, что идет к парламентариям «бросить им в лицо букет роз, но если они и тогда не образумятся, она сумеет их наказать»; что она не боится мятежей в столице: «Полка гвардии будет достаточно, чтобы подавить в зародыше народные волнения, — в крайнем случае непокорные поплатятся разграблением 20–30 домов»[450].
Декларация, оглашенная в парламенте 31 июля[451], начиналась заявлением, что она представляет собой лишь предварительный регламент, список тех реформ, которые обстановка позволяет провести уже сейчас, а заканчивалась обещанием созвать, как только это будет возможно, большое совещание с участием принцев, герцогов-пэров, коронных сановников, государственных советников и «главнейших оффисье» парижских верховных палат для составления генерального регламента по вопросам юстиции и финансов. (Парламентариям и их союзникам оставлялась надежда, что еще не принятые предложения ПСЛ будут одобрены этим совещанием, но давалось понять, что время их собственного законотворчества закончилось: в собрании нотаблей они окажутся в меньшинстве, горланы из апелляционных палат туда допущены не будут.)
В вопросе о снижении тальи правительство пошло на небольшую уступку: талья сокращалась на 25 % только для 1649 г., для исправных плательщиков; для 1647–1648 гг. все осталось по-прежнему. Эти 25 % вычислялись не от размера брутто, а от нетто, после вычитания charges, что сокращало размер скидки.
Впредь все новые сборы — говорилось в декларации — не будут вводиться иначе как по эдиктам «должным образом верифицированным» (где именно, сказано не было). Все уже введенные сборы должны продолжать взиматься, пока состояние дел не позволит их уменьшить (итак, отвергалось намерение парламента придать обратное действие декларации 14 июля), а во избежание злоупотреблений Государственный совет (не парламент!) составит их «тариф». Только одна уступка была сделана: отменялся совсем недавно введенный сбор в 21 су с мюида вина, ввозимого в Париж, без права его восстановления.
Будут отсрочены (но не отменены!) выплаты процентов королевским кредиторам, ассигнованные на различные налоги. Впредь до заключения мира выкуп займов и должностей производиться не будет (но, конечно, не было и речи об истребовании обратно уже выплаченных денег).
В тексте декларации ничего не было сказано — конечно, не случайно — о созыве Палаты правосудия, и только Сегье упомянул в своей вступительной речи, что судьи этой палаты уже назначены и через несколько дней (они растянутся надолго) парламент узнает их имена: все они являются членами четырех парижских верховных палат (из чего следовало, что правительство отказалось от своей идеи ввести туда провинциалов, но в пику парламенту не допустит дискриминации Большого Совета).
Частично восстанавливались выплаты по жалованью оффисье, для которых они были полностью аннулированы в феврале 1648 г.: они должны были получить 25 % от нормы в текущем году, 37,5 % в 1649 г. и 50 % в 1650 г., пока состояние дел не позволит платить им больше.
