Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [74]
Радикально изменив этими поправками смысл королевской декларации, парламент решил ее в таком виде верифицировать, но все же проявил осторожность, постановив воздержаться от ее публикации, пока не будет составлен и утвержден новый «тариф». Угроза антиналоговых волнений в самой столице привела к этой победе умеренности — обеспеченной, впрочем, лишь небольшим большинством голосов.
Правительство было не прочь воспользоваться страхом своих кредиторов перед перспективой судебного преследования, по сравнению с которым выглядели меньшим злом крупные финансовые потери. 18 июля Госсовет отсрочил все платежи по займам, ассигнованные на доходы от всех королевских налогов; лишившиеся этих выплат, финансисты могли рассчитывать только на выкуп вложенных ими капиталов в неопределенном будущем, когда это сочтет возможным Государственный совет, и, естественно, при законном проценте (при каких бы ростовщических процентах эти займы ни заключались)[447].
Парламент был готов пойти еще дальше. 23 июля он принялся за обсуждение одного из радикальных предложений ПСЛ (ст. 8), согласно которому все держатели крупных откупов (fermes) должны были немедленно внести в казну всю еще не выплаченную сумму своего откупа (они вносили ее по частям) и произвести полный расчет, отказавшись от причитавшихся им платежей по займам (даже если такое кредитование ими государства было утверждено условиями откупа). Это означало отмену откупных договоров и пересдачу всех крупных откупов с аукциона. Обсуждение проекта проходило при явном перевесе радикальной оппозиции; хотя в этих откупах было заинтересовано немало видных парламентариев, вложивших в них свои деньги, они опасались возражать большинству, чтобы не быть обвиненными в своекорыстии.
Правительство ни в коем случае не желало, чтобы дело дошло до принятия парламентом очередного деструктивного постановления (пересдача откупов в той обстановке могла принести лишь убыток)[448], и решило перехватить инициативу.
Еще 17 июля Гастон Орлеанский высказал в парламенте от имени королевы просьбу распустить Палату Св. Людовика: хотя ее намерения и добрые, враги распускают слухи, что королевство разделено и вот-вот начнется общее восстание. Парламент, не успевавший рассматривать многочисленные рекомендации ПСЛ, не мог удовлетворить эту просьбу, а сами делегаты ПСЛ не испытывали никакого желания разойтись. Министры решились положить этому конец: отобрать для включения в большую королевскую декларацию приемлемые предложения, обойти молчанием неприемлемые, и эту декларацию провести на королевском заседании парламента.
Подавляющее большинство рекомендаций ПСЛ было посвящено финансовой политике. Основной их принцип состоял в том, что всякие эдикты о новых налогах, должностях, займах, рентах, платежах и т. п. впредь должны верифицироваться только в верховных палатах; все же, что не прошло через эту процедуру, подлежит немедленному упразднению, к каким бы финансовым потерям это ни привело: работа Палаты правосудия покроет все потери, финансисты заплатят за все. Делегаты ПСЛ отнюдь не были осторожными реформаторами, допускающими некий переходный период между старым и новым порядком, не придающими своим законам обратного действия. Призванные быть реформаторами, они остались судьями; их лозунг — «Да свершится правосудие!», и обратным действием заряжены все их постановления, радикальные и догматические одновременно. Предложение перезаключить все откупы — пример такого подхода.
В качестве другого примера можно назвать ст. 5, запрещавшую погашать любые долги государства по рентам и займам до заключения мира. Но как быть с теми кредиторами, которые уже успели получить выкупные платежи? Очень просто — все получатели таких денег, начиная с 1635 г. (с начала войны), должны вернуть их в казну! А если погашение производилось по завышенным нормам, превышавшим законный процент, излишек должен быть возвращен в четырехкратном размере!
Всячески третируя финансистов, ПСЛ старалась облегчить положение рядовых рантье, держателей обязательств, гарантированных Парижской ратушей. Предлагалось выделить особый фонд для производства рентных платежей (до окончания войны — в урезанном размере: 50 %–62,5 % от нормы, в зависимости от фонда доходов, к которому они были приписаны).
Немногие статьи, специально посвященные вопросам судопроизводства, отличались решительностью. Особого внимания заслуживает ст. 6, гласившая: «Никто из подданных короля, кем бы он ни был (de quelque qualité et condition qu'il soit), не должен содержаться под арестом долее 24 часов, в течение которых он должен быть допрошен согласно ордонансам и передан его природному судье (à son juge naturel — т. е. суду регулярного трибунала, а не чрезвычайной комиссии)». Все узники, находящиеся в тюрьмах без намерения предать их суду (sans forme ni figure de procès), должны быть немедленно освобождены и возвращены к исполнению их обязанностей
