Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [76]

Легко были приняты такие предложения ПСЛ как создание специального фонда для регулярных платежей по рентам ратуши, запрет повышать почтовые сборы и официальная отмена тех поборов («в знак любви к Парижу»), которые фактически уже были сорваны: «абонирование домениальных платежей» и «туазе»; отказались и от создания 12 новых должностей королевских докладчиков. Явные дерзости («правило 24 часов» и требование пересмотра всех приговоров чрезвычайных трибуналов) были обойдены молчанием. В заключение просуществовавшая месяц Палата Св. Людовика была объявлена распущенной.

Засим парламентариев ожидал приятный сюрприз (тот самый «букет роз», о котором говорила Анна): была оглашена составленная накануне специальная королевская декларация о возобновлении полетты для оффисье всех верховных палат на льготных условиях, без урезания жалованья и принудительных займов.

Ответные речи официальных представителей парламента, Моле и Талона, были выдержаны в оппозиционном духе и не свидетельствовали о готовности безоговорочно принять новую декларацию (хотя она, как и подобало, была верифицирована из уважения к присутствию монарха). Первый президент сосредоточился на нежелательной теме обличения финансистов: «Пора, сир, выжать из этих губок все, что они столь неправедно издавна вобрали в себя…»[452]. Генеральный адвокат, забыв о своих страхах полуторамесячной давности, обратился к теории, доказывая, что ожесточенная внутренняя борьба полезна и необходима для гармонии в государстве (см. выше, гл. II).

Уходя из Дворца Правосудия, Анна сочла нужным лично сказать Моле, «что она ожидает от него повиновения приказам короля и что он не допустит дальнейших общих собраний парламента»[453]. Первый президент дал такое обещание, но мог ли он надеяться его исполнить? Могли ли парламентарии, добившиеся права обсуждать постатейно акты, зарегистрированные на королевских заседаниях, сейчас, на вершине своей славы, от этого права отказаться?

Того же 31 июля Мазарини в письме французскому послу в Швеции Шаню выразил свое удовлетворение ситуацией. «Не только окончились все споры, но е. в-во извлечет из всего этого неоценимую выгоду… Ведь король с согласия контрактантов и к их полному удовлетворению (ибо они опасались худшего) отсрочил выплаты им процентов и погашение долгов, обеспечив себе определенный фонд на продолжение войны»[454]. Конечно, в письмах, адресованных за границу, кардинал так и должен был подчеркивать свой оптимизм и умалчивать об опасениях, но какие-то надежды на мирное урегулирование у него, судя по всему, были. Тем более, что новая декларация могла понравиться умеренному крылу судейской элиты. Д'Ормессон оценил ее весьма положительно. «Она должна удовлетворить разумных людей; подобной ей нельзя было ожидать еще месяц назад, и она всегда будет предметом гордости для людей мантии»[455].

Но совсем иным было отношение большинства парламентариев. Уже 1 августа советники апелляционных палат решительно потребовали провести общее собрание для постатейного обсуждения декларации, которую они называли «обманом и надувательством, сводящим на нет все, что сделали палаты для облегчения общества»[456]. Моле не смог выполнить обещание, данное королеве, тем более, что регентша не посмела официально, в письменной форме, запретить общие собрания парламента.

4 августа такое собрание открылось. Обеспокоенный за его исход, во Дворец Правосудия прибыл сам Гастон Орлеанский. Было внесено три предложения, причем за отказ от обсуждения не выступал никто. Самые умеренные предлагали назначить комиссию для изучения декларации, дабы она затем сообщила свои суждения о возможных ремонстрациях, а до того времени вернуться к судейской практике.

Более неприятным для министров было предложение Клемана Леменье: в ожидании доклада комиссии продолжать обсуждение на общих собраниях всех оставшихся рекомендаций ПСЛ.

Но самым радикальным было мнение Брусселя: не только готовиться к подготовке ремонстраций по декларации 31 июля и продолжать разбор «статей» ПСЛ, но и поручить генеральному прокурору и его заместителям в провинции немедленно начать расследование финансовых злоупотреблений, согласно с парламентским постановлением 4 июля. (Напомним, что королевский патент 16 июля о создании Палаты правосудия отводил парламентскому прокурору пассивную роль получателя записок). Со спокойным старческим лукавством Бруссель сказал, что такую работу нужно срочно провести перед созывом Палаты правосудия, чтобы виновные не успели уничтожить уличающие их документы; а если правительство не хочет созывать этот высший трибунал, то как же можно не исполнять постановление 4 июля?[457]

Предвидя неизбежное поражение, Гастон даже не хотел являться на следующий день в парламент. Тогда вечером королева собрала Узкий совет, на котором было решено «завтра взять под стражу тех из парламента, которые не дадут согласия» на устраивающее правительство решение[458].

На заседании 5 августа Гастон, наконец, открыто объявил парламентариям приказ короля: нужно прекратить их общие собрания, возбуждающие смуту в провинциях; однако королева согласна, чтобы парламент назначил комиссаров для рассмотрения декларации 31 июля, сопоставления ее со всеми рекомендациями ПСЛ и представления ремонстраций. Таким образом, правительство согласилось на план умеренных советников парламента и смирилось с неизбежностью ремонстраций (что было новым отступлением), но и это решение провести оказалось непросто. После первого тура голосования сторонники мнения Брусселя получили меньше всего голосов (около 50) и нужно было выбирать между двумя первыми предложениями, причем большинство склонялось ко второму, означавшему продолжение общих собраний. Гастону пришлось пустить в ход все возможные приемы давления: он то порывался уйти, грозил прекратить всякое свое посредничество, то почти умолял посчитаться с желанием королевы… Наконец, парламент, идя на уступки его просьбам, принял решение: поблагодарить регентшу за дарование полетты, просить ее распространить льготные условия ее возобновления и на нижестоящие судебные трибуналы; назначить четырех комиссаров для изучения декларации 31 июля и оставшихся предложений ПСЛ и обсудить их доклад, начиная с понедельника, 17 августа